Начало

С 1861 года на основании Высочайше утверждённого Положения от 8 марта на казённых предприятиях стали возникать горнозаводские товарищества (ГЗТ) из постоянных, то есть не подённых и не сезонных, рабочих. Высшим органом ГЗТ являлось общее собрание его членов, а исполнительным органом - Попечительный приказ (четыре выборных члена из рабочих и председатель, назначаемый заводоуправлением). При товариществах организовывалась заготовка дров для членов, создавались потребительские лавки. Последние существовали без особых правил, пока 25 апреля 1896 года Министерство земледелия и государственных имуществ не утвердило особое о них Положение. Делами лавок заведовали попечительный приказ (в состав которого входил приказчик лавки) и общее собрание товарищества.

Кроме страховой и взаимно-вспомогательной функций на ГЗТ прямо возлагалась - и это самое интересное - обязанность рассматривать “возникающие по работам несогласия” между мастеровыми и администрацией (ст. 55 и 61)[1].

Так было положено начало профессиональному движению в горнозаводской отрасли.

Увы

Для поддержки рабочих семей, инвалидов и пенсионеров при ГЗТ, среди прочего, создавались кассы взаимопомощи. Однако инструкции, регулирующие деятельность касс, ещё не были разработаны. Поэтому администрация взносы с рабочих (2% от заработка) вычитала, но пособия выдавать отказывалась. Весной 1867 года мастеровые Сестрорецкого завода возмутились и потребовали “составления из среды их немедленно” приказа (правления) товарищества и передачи им сумм, удержанных в кассу.

Не разобравшись в сути дела, доктор исторических наук А. Цамутали заявил, что оружейники “попытались взять управление предприятием в свои руки”[2]. Очень уж хотелось показать, что и мы не лыком шиты, и у нас лучшие представители пролетариата - ещё когда! - думали о самоуправлении на сложном производстве. Да, товарищ Цамутали, думали. Только Вы пример выбрали неподходящий.

Добровольно-принудительно

С освобождением рабочих столичного Императорского Фарфорового завода от крепостной зависимости администрация, на основании всё того же Положения от 8 марта решила организовать при заводе Вспомогательную кассу “для призрения больных и престарелых рабочих”. Все расходы и назначение пенсий из неё должны были производиться не иначе, как с согласия выборных от мастеровых. Но последние, справедливо опасаясь, что давление начальства на выборных неизбежно, затею приняли очень холодно. Касса так и осталась на бумаге.

Отказавшись от поднадзорного самоуправления, фарфоровцы, тем не менее, вовсе не собирались отказываться от свободной взаимопомощи. Они учредили собственную ссудо-вспомогательную кассу с 3-процентными взносами[3]. Однако, скоро и она была закрыта властями - ввиду её нелегальности.

Через треть века, под влиянием попечительных настроений, дирекция завода кассу все-таки устроила. Участие в ней было обязательным для всех рабочих, чей доход составлял менее полутора тысяч (!) рублей в год[4].

После дождичка

В марте 1865 года поверенные сельского общества при Петровском чугуноплавильном и железоделательном заводе (Забайкалье) ходатайствовали о разрешении у них горнозаводского товарищества, для чего уже образовали солидный капиталец в 1636 рублей.

Нерчинский Горный совет дал добро, и с 1 мая следующего года Попечительный приказ ГЗТ открыл свои действия. Инженер Павлуцкий составил из заграничных положений проект правил товарищества с кассой и хотел было уже предложить его на обсуждение на Приказе, как вдруг пришёл из столицы, от Кабинета Его Величества, проект Основного положения о вспомогательных кассах ГЗТ. Для обсуждения на заводах всего горного округа: вдруг, дескать, рабочие где-нибудь пожелают учредиться. Так пусть подумают.

Нерчинское заводоуправление проект Павлуцкого отложило, деятельность Петровской кассы приостановило и проводило опрос… 2 года. Терпеливые петровские рабочие мирскими приговорами подтверждали прежнее ходатайство. Но разрешена касса было только после отказа остальных заводов, в январе 1870-го. Пока эта канитель тянулась, товарищество на заводе хирело и загибалось. Пришлось ещё через 3 года Горному начальнику Герасимову лично спасать дело. Он сам созвал товарищество, и повеселевшие петровцы, переизбрав приказ, возобновили действия кассы (200 участников, а капиталец вырос уже в 6,5 раз - до 10700 рублей). Сразу стали выдавать ссуды, и дело быстро пошло в гору[5].

Число членов горнозаводских товариществ[6]

Перехотели

Статистик Г.Ф. Тигранов рассказал историю, похожую на предыдущую.

Мастеровые Зыряновского рудника, Колыванской шлифовальной фабрики и Змеевского завода (Алтай) в 1885 году попросили разрешения учредить горнозаводское товарищество. Начальство положило ходатайство в долгий ящик - дескать, всякое время переходчиво. И верно! Когда через 8 лет, прежде чем разрешить вопрос, вновь поинтересовались мнением рабочих, последние ответили, что многие из них состарились и не надеются дожить до пенсии, а молодые без участия стариков не могут взять на себя ведение этого дела.

Первомай по-уральски

С течением времени горнозаводские рабочие перестали выступать этакими невинными агнцами, пассивно ожидающими своей участи.

Стараниями Воткинского товарищества (Прикамье) был упрятан за решетку проворовавшийся председатель Попечительного приказа, ставленник управляющего заводом. Стали слишком требовательны мастеровые на Кусинском заводе (Южный Урал), так что в 1899 году начальник горного округа пытался ограничить штат товарищества.

А Саткинское ГЗТ (Южный Урал) на общем собрании 1 мая 1896 года увеличило членский взнос с двух до трёх процентов от заработка вопреки протестам начальства. Дело в том, что фонды ГЗТ формировались пополам: из взносов рабочих и сумм таких же размеров от завода. Решение наполовину увеличивало отчисления завода в кассу товарищества, что и вызвало неудовольствие заводоуправления[7].

Нам остается только гадать, имел этот акт товарищества что-либо общее с празднованием Первомая[8], или нет.

Но наиболее самостоятельным и независимым от заводского начальства было Златоустовское ГЗТ, которое по праву считалось ведущей рабочей организацией на Урале.

*     *     *

Час терпеть, век жить

Впрочем, оно заслужило эту славу вовсе не из-за воинственности мастеровых. Как раз наоборот, терпения и лояльности им было не занимать.

Точильный цех, например, с 1881 года дружно хлопотал о сокращении выслуги для себя с 35 до 15-ти лет. Обратились к управляющему заводом, тот сослался на начальника горного округа. В ноги поклонились начальнику, тот кивнул на директора Горного департамента. И так далее.

На 4-й год хлопот дошли до Министра государственных имуществ. На 5-й - занятым на сухой заточке сабель во всей горнозаводской отрасли была установлена выслуга лет из расчёта 1 год за три[9]. На пенсию мог теперь уходить точильщик с 12-летним стажем. То есть, 35-ти лет от роду!

Звучит, как сказка.

Право-то имеешь…

В советские времена ходил анекдот: проситель чего-то добивается в начальственном кабинете. Ему отказывают.

- Постойте, но ведь, по Конституции, я имею на это право! - горячится посетитель.

- Имеете, - невозмутимо отвечает начальник.

- Значит, я могу…

- Нет, не можете! – строго перебивает начальник.

Русская бюрократия была не хлипче советской.

На Златоустовских заводах товарищество учредили ещё в 1866 году. Толку от него рабочим не было никакого (кроме собраний), так как членские взносы контора завода из заработков исправно вычитала, но собранными средствами распоряжаться не давала: регулировавшие деятельность Вспомогательных касс инструкции всё ещё не были готовы.

Златоустовцы безуспешно пытались получить разрешение на открытие кассы с местным уставом. Исписали горы бумаги, ходатайствовали даже перед Министром государственных имуществ – всё бесполезно.

 Ах так! – возмутились мастеровые и в мае 1879 года отказались платить членские взносы, проведя это решение на общем собрании ГЗТ. На темпах разработки Временного (!) положения о вспомогательных кассах этот бунт не отразился никак: Положение было утверждено лишь через 2 года.

Зато златоустовцы приобрели первый опыт самоуправных действий. И когда текст Положения дошёл до Урала, они немедленно подали на утверждение устав своей Вспомогательной кассы, узаконивший порядок расходования средств товарищества на пособия членам, которые "остаются в бедственном положении"[10].

Причина такой спешки заключалась в том, что рабочие считали товарищество и кассу своими.

Повезло

С конца 1880-х годов на Златоустовских заводах полулегально действовал культурнический кружок во главе с молодыми техниками-социалистами В. Рогожниковым и Д. Тютевым. Он пользовался популярностью среди рабочих и сочувствием части инженеров. Даже помощник управляющего заводом Н. Евглевский некоторое время состоял в кружке. Это любопытное сочетание: рабочая самодеятельность, либеральные настроения служащих и терпимость заводского начальства - дало удивительные результаты.

Просветительская работа кружковцев привела к широкой осведомленности рабочих в условиях жизни и труда на Западе, что вызвало всё более настойчивые требования введения 8-часового рабочего дня. В начале 1890 года стараниями Рогожникова был установлен трёхсменный 8-часовой рабочий день на прокатном стане Нижнего завода. Это новшество неожиданно оказалось экономически выгодным, и к концу века оно было введено в ряде других цехов и отделов.

В 1892 году появились цеховые рабочие библиотеки. Скоро, по воспоминаниям кружковца П. Авладеева, для заводской библиотеки "было испрошено отдельное помещение в заводском корпусе с выходом на улицу, где она стала принимать широкие размеры". Начальство смотрело на это самовольство сквозь пальцы, даже когда при библиотеке был открыт драматический кружок, ставивший платные представления. И только упорное желание рабочих зарегистрировать Устав библиотеки, чем заинтересовался жандармский офицер, вынудило библиотеку закрыть: по законам того времени, утверждение устава властями должно было предшествовать всей остальной деятельности учредителей. Тогда мастеровые поставили вопрос о создании всесословной библиотеки при городской управе, что и произошло летом 1896 года.

В 1891-92 годах при заводе работала кустарная артель по производству ножей и вилок. Эта попытка в духе кооперативного социализма оказалась неудачной. Зато в 1895 году А. Тютев и Рогожников прошли в правление местного Общества потребителей, где при поддержке нового управителя А. Шульпе заняли довольно прочные позиции. Тогда же Д. Тютев был избран кассиром ГЗТ, в котором к тому времени укрепилась независимая от кружка активная группа мастеровых.

 Начали кружковцы и подпольную деятельность. Были налажены связи с социалистами Челябинска, Перми, других городов. В 1897 году кружок стал одним из центров Уральского рабочего союза, крупнейшей в России организации, не признававшей разногласий между социал-демократами и народниками. Именно здесь создали первую на Урале подпольную типографию, здесь же первыми стали регулярно получать транспорты с революционной литературой. В общем, развернулись на славу.

Когда же летом 1896 года между ГЗТ и заводоуправлением разгорелся конфликт, к активности мастеровых кружок отнёсся настороженно: поддержишь их, а они потом монархистами окажутся – позору не оберёшься!

Хороший пример

Правильнее будет сказать, что начался не конфликт, а затянувшееся на три года беспрерывное противостояние, состоявшее из множества крупных и мелких столкновений. Поводы были самыми разными (даже нелепыми), а содержание одно и то же: заводоуправление пыталось ограничить права товарищества и рабочих, последние защищались. Подробное изложение этой истории в форме атомов неудобно, почему я приведу здесь лишь несколько любопытных эпизодов.

Сразу же отмечу, что борьба закончилась ничьей. Законодательно изменённым пунктом 67 Положения от 8 марта, члены товарищества потеряли право вносить вопросы в повестку дня прямо на его общем собрании. Теперь Попечительный приказ ГЗТ, который на большинстве заводов (но не на Златоустовском) находился под влиянием администрации, мог неудобные пункты снимать с обсуждения.

С другой стороны, администрация старалась обходить острые углы. Об увольнениях, например, управляющий завода делал запросы в Попечительный приказ. 8-часовой рабочий день, которым как флагом размахивали златоустовцы все годы противостояния, был распространён на все основные цеха[11].

Любопытно, что в этой борьбе стороны старались избегать насилия, вели себя сдержанно и культурно.

Как за границей

Рабочие всегда интересовались своим правовым положением, искали защищавшие их законы, инструкции и т.д. В горнозаводской отрасли можно было не искать: здесь имелось Положение о правах горнозаводского населения от 8 марта 1861 года. Им надо было только научиться пользоваться, а уж работало оно как прочный щит.

Например, в сентябре 1896 года рабочие потребовали разработать и вывесить везде цеховые и коренные (то есть основные) правила, дабы самим чётко знать, что можно и чего нельзя, а не зависеть в этом от инженеров и мастеров. Цеховые правила заводоуправлением подготовлены и теперь обсуждаются собранием ГЗТ. Вдруг выясняется, что в них включены условия, направленные на усиление дисциплины и ответственности. Рабочих это не устраивает, и начинается дискуссия. Администрация ссылается на экономическую необходимость нововведений, рабочие кивают на их несоответствие с Положением от 8 марта. Несмотря на красноречие начальства, пункт за пунктом новых правил: о лишении приказа исключительного права на разбор конфликтов, об артельной ответственности за казённое имущество, о бесплатном дежурстве по цеху и заводу и т.п. – все эти пункты рабочие проваливают.

Когда последние аргументы использованы, председатель собрания Гертум в отчаянии восклицает:

- Нельзя же, ребята, совсем без правил, как сейчас. Какие-нибудь правила всё-таки должны быть. Даже за границей, в Германии, Франции, Англии и Америке, везде на заводах порядок!

Все видят, что разговор пошел уже несерьёзный. Бедного Гертума ловят на слове: "Вот и сделайте так, как за границей и в Америке! Там ведь и работают по 8 часов, да всё-таки зарабатывают побольше нашего."

В общем гвалте голосование сорвано, правила не проходят, и дирекция вынуждена включить в комиссию по их переработке делегатов от рабочих.

Зачем же сразу к министру?..

Гораздо упорней заводоуправление пыталось ввести платные расчётные книжки с новыми условиями найма. Ссылаясь на то, что они опять же нарушают известное Положение, общее собрание книжки отвергло. Тогда рабочим было объявлено, что жалованье отныне будет выдаваться только по новым книжкам: уплатИте гривенник, получИте книжку и с ней уже идите в бухгалтерию за получкой – говорили цеховые надзиратели интересующимся.

Но авторитет общего собрания товарищества[12] был таков, что ни малолетние, ни рассыльные в конторе, ни даже прислуга в домах управителя и начальника заводов книжек не взяли. Вместо этого 20 депутатов послали Министру государственных имуществ Ермолову в Питер срочную телеграмму о произволе начальства, в которой в частности говорилось: «Все рабочие Златоустовского завода крайне недовольны таким насилием, почему покорнейше просим Вас сделать распоряжение о выдаче нам жалованья по-прежнему, а для разбора дела командировать кого-либо.»

На следующий день в обед огромная толпа рабочих подошла к конторе на площади перед заводом и более часа препиралась с помощником горного начальника Евглевским и управителем Ботышевым. Наконец, вызванный кем-то[13] жандармский офицер увёл начальников в контору, и скоро навстречу толпе вышел Евглевский: «Ну, братцы, можете успокоиться: жалованье вам будут выдавать сегодня же по прежнему.» Все вернулись в цеха. В тот же день деньги были выданы.

В ноябре 1896 года из Екатеринбурга приехал чиновник особых поручений Коновалов. Он вызвал авторов телеграммы и 60 цеховых депутатов (специально избранных по этому случаю), выслушал их, взял список требований и сказал, что:

а) расчётные книжки должны быть бесплатными,

в) что в новых книжках незаконные правила, а потому старые книжки лучше, и

с) в другой раз лучше обращаться по инстанциям, а не прямо к министру.

А то главный начальник Уральских заводов Иванов служил 50 лет и вдруг – запрос от министра: «Что у вас тут делается?» А он и не знает, что ответить!

19 предъявленных требований Коновалов увез в Петербург, и через несколько месяцев они были рассмотрены и частично удовлетворены сменившим Иванова, более молодым главным начальником Боклевским…

Коли назвался груздем

В феврале 1897 года общее собрание Златоустовского ГЗТ в количестве 1000 членов отказалось утвердить финансовый отчет своего Попечительного приказа за 1896 год. Выяснилось, что помощник горного начальника завода Евглевский[14], несмотря на протесты членов приказа, заставил их оплатить расход в 300 рублей на печатание… злосчастных новых расчётных книжек для рабочих. Рабочие тут же отыскали и прилюдно зачитали пункт из Положения от 8 марта, где говорилось, что приказ отпускает средства на непредусмотренные уставом цели только по решению собрания. Пристыженный Евглевский встал и сказал: "Господа, я не знал, что так нельзя делать".

Завод деньги возместил, Евглевского простили. Но не членов приказа: собрание лишило их львиной доли годовой премии - за мягкотелость.

 Через 30 лет после этой истории ленинградец С. Груздев заявит: “Открытых и вполне оформленных профессиональных союзов у рабочих России до 1905 г. совсем не было”[15]. Правильно! Что это за профсоюз, где начальник называет рабочих господами!

Обострение

Наслышанный о бурных собраниях в Златоусте, главный начальник Уральских горных заводов П. Боклевский продиктовал новую трактовку параграфа Положения от 8 марта: попечительный приказ рассматривает несогласия между рабочими и администрацией лишь в тех случаях, когда заводоуправление предложит приказу это сделать. Посчитав это грубым нарушением своих прав, товарищество стало склоняться к более серьёзным способам защиты, исподволь готовя и разжигая... стачки.

Первая стачка прокатчиков 28-29 апреля 1897 года с требованием повышения им платы закончилась конфузом. Евглевский упрекал мастеровых в несогласованности, показав, что как раз за день до того был подписан приказ об увеличении жалованья.

Но 2 июля 1897 года всё прошло иначе. По какой-то копеечной претензии те же 70 мастеровых прокатного цеха бросили работу и пожаловались в полицию, что их обсчитывают. Несмотря на немедленное удовлетворение прошения стачка продолжалась, уже с новыми требованиями (в том числе повысить плату на 40%). Не помогли ни угрозы, ни приезд директора Горного департамента Н. Денисова, Боклевского и начальника Уфимского губернского жандармского управления Громыко, ни расчёт всех стачечников. Заводоуправление объявило набор в цех из других мастерских завода, обещая увеличить плату на 20%. Но среди тысяч не нашлось ни одного стачколома!

Очень скоро администрация узнала, что стачке предшествовал ряд негласных сходок, что "стачечникам оказывается денежная помощь из других цехов, и, кроме того, получено на стачку от членов [товарищества] сто рублей". Более того, всё время стачечники получали муку и денежную помощь через заводскую лавку Общества потребителей.

Забастовка продолжалась около двух месяцев - упорство, и сейчас редкое для России – и закончилась только тогда, когда стачечники узнали о готовности иногородних мастеровых занять их места. Прокатчики вернулись в цех, согласившись работать на прежних условиях, а двоих зачинщиков администрация принять отказалась.

Но осенью она приняла назад и этих двоих. Подчиняясь решению общего собрания ГЗТ.

Мастеровым Златоустовского завода и невдомёк было, что много позже советский историк Л.В. Ольховая перечеркнёт все заслуги их товарищества, заявив, что пролетариат Урала только в 1905 году «добился права иметь профсоюзы, рабочие клубы и другие массовые легальные объединения»[16].

Из листовки ходившей по Южному Уралу летом 1897 года: "Потребуем же и теперь на всех заводах на первом же общем собрании членов товариществ вырешения нижеследующих вопросов: 1. Проценты за ссуду вместо 5 впредь должны быть не более 3,5 процентов в год. С дворян правительство берёт за ссуду только 3,5 процента. Что же мы-то за грешники, что будем платить из последних крох по 5 процентов. 2. Параграф 7 Положения о вспомогательных кассах нужно изменить следующим образом: "Обязательные двухпроцентные вычеты с членов кассы при оставлении ими работы или службы на заводе по каким бы то ни было причинам и не получившим ещё права на пенсию возвращаются им обратно с процентами" /как это уже делается на железных дорогах/. 3. В параграфе 7 новых условий [в расчётных книжках] написано, что за неисполнение правил и распоряжений управителя [завода] нанявшийся может быть исключён из членов товарищества. Вместо этого, согласно ст. 41 Положения 8 марта 1861 года, должно быть сказано так: "Для исключения мастерового или рабочего нужно, чтобы предосудительное поведение его было и прежде уж заявлено в штрафной книге не менее двух раз по приговорам особо установленного попечительного заводского приказа" [...] 6. Если где члены приказа не защищают интересов рабочих-товарищей, то следует вместо них выбрать новых. Товарищи! Ради самих себя, ради своих жен и детей подумайте, насколько важны поставленные здесь вопросы. И дружнее все вместе идите и боритесь за своё освобождение от новой крепостной зависимости и за лучшее человеческое существование! Товарищи»

Конец

Златоустовское товарищество и позднее выступало в защиту своих членов. Самый крупный пример здесь - события, закончившиеся расстрелом рабочих войсками 13 марта 1903 года.

В январе заводоуправление всё-таки ввело на заводах новые расчетные книжки. Однако члены Попечительного приказа выразили своё несогласие. Ближайшее общее собрание товарищества их поддержало, потребовав отмены книжек[17] и, кроме того, сохранения прежних льгот, разделения суток на 3 рабочие смены, возвращения рабочим права участия в составлении правил внутреннего распорядка.

Конфликт разрастался, обстановка на сей раз была очень накалённая, и, узнав о намерении части рабочих бастовать, 10 марта завод закрыли, а уфимский генерал-губернатор Н. Богданович предложил переговорить с выборными. Но рабочие депутаты вместо переговоров были посажены под арест. Тут уже десятитысячная толпа двинулась к дому Богдановича, который специально приехал в Златоуст, вырвала у него обещание освободить арестованных товарищей, но категорически отказалась выпустить губернатора в город. Потом были пули, десятки убитых и раненых[18]...

Так была поставлена точка в драме, развёртывавшейся ещё с 1896 года.

Что же касается Златоустовского ГЗТ, то оно закрыто не было, продолжало работу и постепенно левело. В конце 1905 года Горнозаводский приказ уже не таясь отряжал деньги на оружие для рабочих. Уроки расстрела запомнились…

 

Resume: Что такое горнозаводское товарищество

Горнозаводское товарищество (ГЗТ) - объединение постоянных заводских рабочих, выдающее пособия нуждающимся членам и рассматривающее разногласия между рабочими и заводоуправлением. От классического профсоюза отлично тем, что глава ГЗТ назначается заводоуправлением из своей среды. ГЗТ существовали с 1862 года на предприятиях в горном деле, металлообработке и машиностроении, действовали на основании особого Положения о правах горнозаводского населения от 8 марта 1861 года и собственных уставов, а также последующих нормативных актов. Поглощены союзами металлистов и горняков в 1917 году.

Я бы назвал ГЗТ специфическим видом профсоюза, и вот почему.

Мировое профдвижение чрезвычайно разнообразно, единой формы у профсоюзов не было никогда и нигде. Например, в США 19 века рабочий союз под названием Орден рыцарей труда был построен как масонская ложа, принимал в свои ряды предпринимателей, что, однако, не мешало ему бастовать. А всю 1-ю половину века 20-го профсоюзы государственных служащих в США отвергали забастовку как в принципе негодный метод достижения своих целей. В Германии профсоюзы не заключают коллективные договора на предприятии - этим занимаются Советы трудовых коллективов. У боливийских крестьян первичной профъячейкой является сельская община. В Японии местные профсоюзы тесно переплелись с фирмами, в Великобритании они входят в Лейбористскую партию, в Бельгии в них состоят предприниматели, а в нынешней России – ещё и директора предприятий. В Венесуэле профсоюзы имеют право заниматься коммерцией, в Швеции законодательно финансируются государством и так далее без конца. В этом перечне профсоюз (ГЗТ), председатель которого по закону должен назначаться администрацией, белой вороной совсем не кажется.

Положение 8 марта 1861 года вполне сопоставимо с современными законами о профсоюзах, порою вводящими в деятельность последних жёсткие ограничения и регламентацию.

Что же касается точного значения русского термина горнозаводское товарищество, то оно от русского понятия профсоюз отстоит не дальше, чем французский компаньонаж (compagnonnage) от синдиката, или англо-американское братство (brotherhood) – от общепринятого тред-юниона.

Даже из фрагментарного очерка видно, как заводские товарищества накапливали интересный опыт легальной деятельности при абсолютной монархии. Видимо, они были удобной формой профессиональных организаций, способной удовлетворить определённые нужды рабочих. Недаром возникшие после Революции 1905 года профсоюзы (классические) в горной отрасли Прикамья упорно настаивали на легальности, а на Урале обладали ничтожным влиянием и расширились только в 1917 году, когда легальным стало всё. Многолетняя же привычка к достаточно независимой профессиональной активности, от которой большевики после прихода к власти принялись отучать пролетариат, послужила одной из причин вооружённой борьбы уральских и прикамских рабочих против Советской власти.

Примечание 2012 года к разделу:

На тему ГЗТ можно также прочесть в моей статье "О заводских товариществах 19 века".

---