Присутственный день в Управлении Лозово-Севастопольской железной дороги продолжался с 10-ти утра до 9-ти вечера, с трёхчасовым перерывом на обед. Необходимость сидеть в конторах допоздна служащих очень тяготила, однако они безропотно тянули служебную лямку. Но вот в службу контроля сборов, по протекции родственника, устроился Пантелеймон Лепешинский. Молодой неугомонный бунтарь, он тут же подбил сослуживцев требовать сокращения вечерних занятий. Речь шла не о стачке, и даже, честно говоря, не о требовании, а просто о коллективном прошении.

Но начальство, привыкшее восседать на согбенных спинах своих безмолвных подчинённых, настолько растерялось, что уступило без сопротивления. Лепешинский писал позже: “Наш рабочий день был сокращён на 2 часа”. Наверное, всё-таки за счёт обеда, который в старой России нередко входил в рабочее время.