В харьковской гимназии Второго общества преподавателей, где служил инспектором деятель Учительского союза Ставровский, забастовали три старших класса. Они требовали допустить представителей учащихся в Педагогический совет (орган самоуправления школы). Пожелавшего присутствовать на ученических митингах Ставровского стачком, однако, не допустил, вполне резонно опасаясь, что тот перехватит у него инициативу. Ставровский возмущался (вы к нам рвётесь, а нам к вам – нельзя?), но не паниковал: умудрённый богатым боевым опытом, к этой буре он «был подготовлен».
Очень скоро стачком предложил учителям переговоры. И тут Ставровский поставил условие: переговоры должны быть гласными, «в присутствии всей массы забастовщиков». Такому условию стачком противиться не мог.
Начались переговоры, и Ставровский в два счёта убедил детей, что забастовку надо прекращать, так как участие их в педсовете – глупость.
Ну да ничего! Скоро эта глупость была декретирована Советским правительством.