Фрагмент отчёта о работе Харьковского разведцентра Вооружённых сил Юга России

"[…]

В день подготовки выступления были сделаны следующие меры. В первую очередь я объединил все орга­низации антибольшевистского характера. Таковых организаций насчитывалось до десяти кроме нескольких офицерских, группировавшихся по районам, из которых самой крупной была организация поручика Куликова, занимавшаяся преимущественно печатанием прокламаций и их распространением. После ареста поручика Куликова, попавшегося на Сумской улице при разброске прокламаций, эта группа активной работы в Центре почти не принимала.

Кроме этих организаций, в Харькове была еще студенческая группа под командой студента Пинкертона, занимавшаяся преимущественно печатанием на шапирографе воззваний, прокламаций и приказов Центра. Работа той группы сильно тормозилась отсутствием в моем распоряжении денег, что ставило иногда Центр в безвыходное положение. Собрать же деньги путем обращения к местным капиталистам не представлялось возможным, отчасти из-за боязни.

Среди милиционеров г. Харькова также существовала организация, насчитывавшая до 260 человек, но благодаря антисемитскому настрою милиционеров, при выступлении они наверняка увлеклись бы еврейским погромом, что грозило кроме столкновений с хорошо вооруженными еврейскими дружинами объединением интеллигенции против Центра.

Что касается настроения рабочих масс, то заводы Мельгозе и Всеобщая компания электричества были за Советскую власть главным образом благодаря присутствию большого количества латышей, остальные же были настроены явно антисоветски, в особенности Гельферих-Саде и Паровозостроительный завод, отказавшийся мобилизоваться и не давший говорить Троцкому во время его выступления на этом заводе на митинге. Среди рабочих Паровозостроительного завода имелась своя организация под руководством Наливайко, бывшего члена Союза русского народа, насчитывающая до 350 человек.

Все эти группы были объединены мною. От каждой из них в моем распоряжении имелся один человек для связи, им передавались последние новости с фронта. Всего в случае выступления можно было рассчитывать на 2800 вооруженных человек. Кроме того, штабс-капитан Бедный, поступивший на советскую службу, обещал дать до 30 человек из особого отряда, которым он командовал и который находился последнее время под Мерефой. При этом он обещал дать 50 кавалерийских пулеметов системы Шоша и до 1000 винтовок. […]

В общих чертах план захвата города сводился к следующему. Собравшись в нагорной части города, в парке, в Сокольниках и на городском кладбище, все вооруженные члены организации, кроме рабочих Паровозостроительного завода, собирающихся на заводе, с рассветом 9 июня нападают последовательно на инженерные казармы, где командный состав был уже предупрежден нами, потом на Чрезвычайную комиссию (Сумская, 82) и дом на улице Чайковского, где находились все заложники, и, освободив их, продолжают движение в глубь города двумя колоннами. Левая колонна, заняв Технологический институт и высоты над рекой Харьков, обеспечивает переправы через реку для отхода из города в случае неудачи в восточном направ­лении для выхода к Волчанскому тракту, по которому добровольческие части были уже в 8-ми верстах от города. Правая колонна, двигаясь внутрь города, доходит до слияния рек Харьков и Лопань и укрепляется в центральной части города, установив против мостов пулеметы. При подходе к Харьковскому мосту рабочие Паровозостроительного завода выступают в Захарьковской части города при поддержке группы, действующей из Технологического института. Закрепив за собой таким образом почти весь город, отряды организации приступают к операциям против вокзала и Холодной горы, на которой большевики установили артиллерию для обстрела города на случай вооруженного выступления.

На сборные пункты к рассвету 9-го июня [22 июня по новому стилю] прибыли: из 300 рабочих — 280, из 2000 офицеров — 27. Несмотря на малочисленность прибывших, я все же решил начать выступление, и в 11 часов утра, то есть в момент налета кавалерии Топоркова (1-й Терской дивизии) на парк, когда среди большевиков, стоявших на позиции в этом районе, поднялась паника, напал на Чрезвычайную комиссию на Сумской улице № 82.

Караул Чрезвычайки после требования рабочих освободить арестованных разбежался, и мы приступили к освобождению заключенных, но в это время агенты Чрезвычайки и оставшиеся верными ей красноармейцы, заняв верхний этаж и крышу дома, открыли оружейный огонь по рабочим и стали забрасывать их ручными гранатами. Рабочие отвечали из винтовок и из револьверов и приступили к штурму дома. С поразительным ожесточением были взяты все четыре этажа и выпущено около 45 арестованных, но в это время появился броневик, противодействовать которому рабочие вследствие отсутствия военных руководителей не могли, и, открыв огонь в упор из пулеметов, заставил рабочих рассеяться по соседним кварталам.

В числе освобожденных была моя сестра, за которой было организовано преследование на автомобиле во главе с судебным следователем Чрезвычайки Шапиро и помощником коменданта Козловым. Настигнув группу рабочих, освободивших ее, на Бассейной улице, они снова пытались арестовать ее, убив двух рабочих; но будучи обстреляны офицерской группой, отступающей по этой же улице, вынуждены были скрыться, бросив автомобиль, захваченный нами.

[…]

Ввиду неудачи наступления на город офицерская группа заняла кладбище, где стала ожидать подхода терцев. Будучи обнаруженными красноармейцами, помещавшимися в казармах Артиллерийских курсов (Епар­хиальное училище), мы вынуждены были в составе 32 человек покинуть кладбище и отойти в парк. Здесь мы узнали, что терцы, совершив налет, отошли от города верст на 20.

[…]"

Источник: Из документов белогвардейской контрразведки 1919 г. // Русское прошлое. – Т. 1. – Л.: Свелен, 1991. – С  163-164, 167-168.