Рабочий-металлист Пётр Рыбин пользовался на заводах Екатеринослава (теперь Днепропетровск на Украине) авторитетом. Был он по убеждениям анархистом, но взглядами своими не бравировал, а с первых месяцев Революции плотно работал в профсоюзах. Большевики его приметили и прочили большую будущность как самородку из низов.
Однако самородок вскоре вынужден был признать, что сотрудничать с большевиками абсолютно невозможно, что инициатива и независимость в Совдепии – наказуемы. И осенью 1920-го Рыбин махнул к махновцам. Произошло это как раз перед очередным нарушением красными договора с анархистами и последовавшими за этим массовыми их арестами.
Тогда привыкший называть вещи своими именами Рыбин приехал специально в Харьков с твёрдым намерением вызвать к телефону Председателя Украинского Совнаркома Раковского, с которым был знаком, и заклеймить позором эту акцию красных комиссаров. Видимо, он полагал, что стыд и честь – понятия не классовые, и большевики одумаются.
Не тут-то было. На то и щука в море, чтоб карась не дремал, рассудили чекисты. Через 5 дней Рыбина уже поймали, а через месяц, в феврале 1921 года, расстреляли.