Классическая политическая экономия старалась разложить весь общественный продукт на доходы: заработную плату, прибыль и земельную ренту. Она могла безопасно заниматься разрешением этой задачи, ибо установила капитал, как естественный, вечный источник прибыли. Именно Сей, более других проповедывавший вечность источника прибыли, смелее всего производил разложение общественного продукта на доходы. Маркс, вскрывая в учении о вечном источнике прибыли буржуазную проповедь, попутно и само разложение общественного продукта на доходы обозвал «буржуазной нелепостью», «буржуазным догматом» вульгарных экономистов; догматом, который просмотрел, что, как в каждом товаре, так и во всём общественном продукте, кроме доходов заключается и стоимость постоянного капитала.

Но несомненно, что «буржуазный догмат» зародился в голове Смита одновременно с идеею о том, что «труд есть единственное мерило стоимости», ибо эта последняя идея была для него просто немыслима без первого. Пока Смит не разложил своего «основного капитала» на доходы, до тех пор он и не мог открыть того закона, что всякая стоимость, а значит и стоимость «основного капитала» есть определённое количество труда. И всякий, кто принимает теорию трудовой стоимости, принимает, конечно, и «догмат». Позднейшие экономисты, сторонники трудовой теории стоимости, могли поэтому лишь видоизменять этот «догмат», но не упразднять его, ибо последнее означало бы одновременно и упразднение самой теории трудовой стоимости. // (с. 188)

Сам Маркс признаёт полную применимость «буржуазного догмата», но лишь по отношению к одной части общественного продукта, и именно по отношению к той его части, которая составляет общественный доход, потребительный общественный фонд, 2-е подразделение общественного производства (см. схемы в 1-й главе).

«Хотя для капиталистов II стоимость их продукта и распадается на c + r + m, но, с общественной точки зрения, стоимость этого продукта может распасться только на r + m. Вот это то обстоятельство побудило Адама Смита утверждать, что стоимость годичного продукта распадается на r + m. Это имеет силу… только для той части годичного продукта, которая состоит из предметов потребления» (Кап., II, стр. 322).

Наш разбор имеет целью показать в данном вопросе следующее: лишь только «новейшая политическая экономия» под давлением «общественных потребностей» принуждена была отвергнуть вечность источника прибыли и напасть на капиталистов, подобно тому, как в лице физиократов она напала на феодалов; лишь только она признала капиталистов «излишними для нужд производства», она должна была, подтачивая одну формулу владения (частный капитал), тем сильнее, так или иначе, укрепить владение господствующих классов вообще. Поучая о ненужности частного капитала и всего класса капиталистов, она должна была разъяснить необходимость «для производства» обособления в общей стоимости продукта определённой, растущей вместе с прогрессом техники, суммы, которая не может подлежать потреблению и распределению в виде дохода, а должна играть роль общественного капитала. Эту необходимость доказывал Родбертус, как мы видели, вполне откровенно. Он поэтому всегда считался правоверным экономистом-учёным. Маркс именно постольку оказал услуги в укреплении этой необходимости, поскольку в настоящее время имеет счастье быть общепризнанным экономистом, и поскольку перед Зомбартами стоит реальная задача отделить у Маркса «агитаторский хлам» от того вклада, который войдёт в «вечное владение» политической экономии. Маркс, борец против капиталистов, развил теорию трудовой стоимости, учение Смита и Рикардо, борцов против феодалов; но и вместе с тем своим учением об общественном постоянном капитале обеспечил за образованным миром его владение всем человеческим наследием, всею цивилизациею. Вот почему Зомбарт с уверенностью предсказывает своим старым товарищам по профессии, закореневшим в борьбе с Марксом, что Маркс, как экономист, неопровергаем, что в его экономической теории заключено сокровище, которое они раньше или позже признают («Научн. Обоз.», 98 г., 4); вот почему он, «как буржуа», обожает Маркса экономиста. // (с. 189)

Подвергая критике учение Смита, который готов сказать, что общественный продукт распадается только на две части, на «доход» рабочего класса и общественную прибыль (предпринимательская прибыль и земельная рента),Маркс говорит:

«Первая ошибка Ад. Смита заключается в том, что он отождествляет годичную стоимость продукта» (9000, см. схемы Маркса) со стоимостью, произведённою в продолжение года» (3000). Последняя есть только продукт труда истёкшего года (1000rI + 1000mI + 500rII + 500mII); первая же заключает в себе, кроме того, все элементы стоимости, употреблённые для производства годового продукта, но притом такие, которые были изготовлены в предыдущем году и частью ещё раньше"(-?!!!) (6000c = 4000cI + 2000cII), именно средства производства, стоимость которых только вновь проявляется, которые, по отношению к своей стоимости и не произведены и не воспроизведены трудом, потраченным в текущем году. Вследствие такого смешивания понятий, Ад. Смит совершенно выбрасывает вон постоянную часть стоимости годового продукта. Самое смешивание основывается на другой ошибке его основного положения. Он не различает двойственности характера самого труда: труда, создающего стоимость тратою своей рабочей силы, и сумма ежегодно изготовляемых товаров, следовательно весь годичный продукт (9000), есть продукт полезного труда, действовавшего в истёкшем году; все эти товары имеются только по тому, что общественно употреблённый труд затрачен в многорасчленённой системе полезных родов труда: только поэтому в валовой стоимости сохранилась стоимость средств производства (6000), потреблённых на изготовление их, проявившись опять в новой натуральной форме. Итак, годовой продукт есть результат полезного труда, потраченного в продолжение года; но только часть стоимости продукта производится в продолжение года, в которой изображается сумма труда, потраченного в продолжение истёкшего года» (Кап., II, 283).

Пусть читатель припомнит прежде всего условие рассматриваемой задачи – общественное производство, где, по замечанию самого Маркса, весь взятый в расчёт постоянный капитал «одновременно возмещается натурою» (см. выше, стр. 171-172); значит средства производства, стоимостью в 6000, возмещены натурой одновременно с приготовлением общественного потребительского фонда, т.е. эти средства производства созданы в истёкшем году. Но «пролетарское учение» даёт нам более глубокое познание: «эти средства производства… не произведены и не воспроизведены в
// (с. 190) истёкшем году». Это безошибочное познание достигается, однако, лишь при помощи необыкновенной аналитической тонкости, которою так восхищаются в Марксе и которая, в данном случае, заключается, по-видимому, в словах: «по отношению к своей стоимости».

Выходит, что средства производства, стоимостью в 6000 произведены, правда, в истёкшем году, но «не произведены в истёкшем году по отношению к своей стоимости».

К несчастью, аналитическая тонкость, в данном случае, лишь ярче обнаруживает насильственное смешение понятий, вполне однородное с тем, которое мы видели в предыдущей главе у Родбертуса: грубое отождествление различия в экономических величинах с различием в вещах. Ибо в данном случае дело обстоит как раз наоборот утверждению Маркса. Только как вещи, средства производства на сумму в 6000 созданы в предыдущем году; по отношению к их стоимости как стоимости, они созданы в истёкшем году. Для рубашки, полученной в производстве истёкшего года, хлопок добыт, положим, в предыдущем году, но добыт только хлопок, как вещь, а не как стоимость; стоимость добытого в предыдущем году хлопка создана в истёкшем году, и потому стоимость хлопка сообразуется не с тем количеством труда, которое действительно было затрачено на приобретение той же самой, в вещественном отношении заключённой действительно в рубашке доли хлопка, а с тем количеством труда, которое затрачивается в истёкшем году на приобретение равной по объёму доли хлопка.

Ясно, что во всём вышеприведённом месте Маркс не анализирует общественного производства, не познаёт его сущности, а лишь прилаживает все его звенья к своей доктрине. Там, где процесс общественного производства не вмещается в доктрину, приходится прибегать к аналитическим тонкостям и софистике, бьющей прямо по лицу теории трудовой стоимости.

Маркс видит перед собою два факта. Первый из них таков: при начале производства стоят в неоспоримой своей реальности фабрики, заводы, машины; лежат на складах нужные для производства материалы. Отсюда он заключает, что перед ним – одноимённая с вещественной реальностью – реальная экономическая величина. Доктрина Маркса, давно законченная в пределах индивидуального хозяйства, решает дело просто и бесповоротно: от прошлого года имеются стоимости на сумму в 6000.

В связи с этим фактом стоит другой: при окончании промышленного года, в результате всего производства получаются две неоспоримо различные вещи: средства производства и предметы потребления. Доктрина заставляет признать, что различия в этих двух вещах влекут за собою обязательно и различия в их экономических величинах. Общественный продукт есть сумма двух слагаемых, двух различных вещей. // (с. 191)

Стало быть, стоимость общественного продукта должна представлять собою сумму точь-в-точь таких же двух слагаемых, должна заключать в себе такие же две различные экономические величины.

Таким образом, установлены apriori два неоспоримых экономических данных: от каждого промышленного года остаётся для следующего за ним определённая заранее сумма стоимости в 6000, и каждый промышленный год создаёт сумму, состоящую из двух слагаемых, неоспоримых экономических величин, стоимости средств производства и стоимости предметов потребления.

К этим двум продиктованным доктриною «фактам» нужно свести во что бы то ни стало весь процесс общественного производства. И вот получаем: хотя в истёкшем году средств производства произведено стоимостью в 6000… pardon! – мы погрешили против аналитической точности, - хотя в истёкшем году произведены средства производства, которые когда-то, в будущем проявят свою стоимость, по величине равную 6000, тем не менее в истёкшем году произведено стоимости только 3000; стоимость в 6000, которую средства производства, созданные в истёкшем году, пока «несут на себе» и лишь в будущем «перенесут» на продукт, - эта стоимость в настоящее время должна быть признана стоимостью, лишь «перенесённой» со стоимости капитала, имевшейся от предыдущего года. Таким образом, нам обязательно нужно реальную трату рабочей силы, по величине равную 6000, держать в запасе и передать в наследство будущему году, помня что

«ни одна часть общественного рабочего дня, ни в I, ни во II подразделении, не служит к тому, чтобы произвести стоимость помещённого в эти две крупные отрасли производства действующего в них постоянного капитала» (К. II, 223); что вся «"новая стоимость", произведённая в виде средств производства, не есть ещё постоянный капитал. Ей предназначено только в будущем играть роль постоянного капитала» (1. с.).

После того, как мы, при помощи такого приёма, отложили в запас от истёкшего года сгусток человеческого труда, мёртвый труд, у нас уже в следующем году, само собою, будет в наличности от предыдущего года настоящая несомненная стоимость в 6000, и мы, волей неволей, принуждены будем считаться с этим, как с неоспоримым фактом; затем мы вынуждены будем опять проделать тот же точный анализ, и с его помощью мы опять собственноручно подготовим себе «неоспоримый факт» и на третий год и т.д. В награду за это средства производства, стоимостью в 6000, будут нам ежегодно доставаться, «повидимому, без всякой затраты общественного рабочего дня»; будут как бы с неба падать.

«Постоянная капитальная стоимость 6000 проявляется вновь в продуктах, совершенно отличных от предметов потребления, именно // (с. 192) в средствах производства; между тем как на производство этого нового продукта, повидимому, не потрачено ни единой части общественного рабочего дня; весь же этот рабочий день состоит как будто даже только из такого рода труда, который проявляется не в средствах производства, а в предметах потребления» (стр. 356).

Далее, так как мы не забудем, что имеющаяся у нас в запасе «сохранная» стоимость стоит перед нами в виде средств производства, которые благодетельны не только тем, что безвозмездно («без всякой затраты общественного рабочего дня») «переносят» свою стоимость, но ещё сверх того передают её исключительно лишь таким, как и они, средствам производства; так что эта стоимость физически не может быть потреблена лично, то «общественного дохода» окажется в каждом году только 9000-6000=3000, как раз столько, сколько из всей, полученной в истёкшем году стоимости, следует признать стоимостью «произведённой в истёкшем году».

«Валовая стоимость предметов потребления, произведённых в продолжение года полным общественным рабочим днём, равняется стоимости общественного переменного капитала (1000rI + 500rII) плюс общественная сверхстоимость (1000mI + 500mII), равняется всему новому годичному продукту» (стр. 322).

Аналитическая точность требует отличать «годичный продукт» от «нового годичного продукта»… Другими словами, из года в год мы будем затрачивать «I годовой рабочий день» и с удовольствием увидим, что

«во всём общественном годовом продукте содержатся три годовые рабочие дня. Выражение стоимости каждого из этих рабочих дней будет 3000; следовательно выражение стоимости валового продукта будет – 3 х 3000 = 9000» (стр. 325).

Благодаря феномену «сохранения» и «перенесения стоимости с прошлого труда на настоящий получается замечательный результат. Мы знаем, что в истёкшем году не только окончательно изготовлен годичный потребительный фонд (тратой труда в размере 3000), но и «возмещены натурою», т.е. созданы средства производства (тратою труда в размере 6000). Труда затрачено, значит, в истёкшем году 3000+6000=9000. Но Марксова теория прошлого труда говорит: принимая во внимание, что трата труда на изготовление средств производства, равная 6000, проявится только в будущем году и что, с другой стороны, затрата труда, проявляющаяся в истёкшем году в средствах производства, не есть трата истёкшего года, а предыдущего; в виду этого, трата труда истёкшего года проявляется в истёкшем году только в размере 3000, т.е. стоимости, созданной в истёкшем году, имеется в этом году только на сумму в 3000. Остальная стоимость, созданная в истёкшем году, проявится только в будущем и опять-таки // (с. 193) под видом стоимости, не созданной в этом будущем году, а перенесённой с настоящего. Соразмерно этому и вознаграждения труда, предметов дохода, должны быть только на сумму 3000.

По упразднении класса капиталистов и присоединении «всей прибавочной стоимости» (1000mI и 500mII) к доходу рабочих, образованное общество, правящее теперь самолично, на основании марксистских принципов, находит себя в довольно приятном положении, которое не особенно хуже капиталистического. Из года в год рабочие создают ему стоимости в 9000, а оно из года в год при расчёте доказывает рабочим «по Марксу», что они произвели стоимости в данном истёкшем году только на 3000, и в подтверждение ссылаются на всё наличное вознаграждение: предметов потребления нет больше, как только на сумму в 3000.

После сделанной уступки, т.е. после присоединения «всей прибавочной стоимости» (1500m) к доходу «непосредственных производителей» положение становится вполне тождественным с современным капиталистическим. При росте производительности труда растёт стоимость средств производства, т.е. растёт такая стоимость, которая может лишь «сохраняться» и «переноситься» с предыдущего года на истёкший, с истёкшего на будущий, т.е. никогда не становится стоимостью «произведённой в истёкшем году», никогда не входит в доход, вследствие чего вознаграждение «непосредственного производителя» от роста производительности труда вовсе не меняется.

*     *     *

В подтверждение того, что вышерассмотренные расчёты не произвольное настроение, а следуют из самой «природы вещей», Маркс напоминает о своей теории «двойственного характера» человеческого труда и утверждает, что стоимость средств производства величиною в 6000 получена не благодаря реальной затрате человеческого труда, а вследствие «полезности» этого труда, никому ничего не стоющей (см. ниже).

Названная теория, которую марксисты не считают нужным особенно популяризировать, может быть несколько раз упоминает в «Капитале» о том, что он впервые открыл «двойственный характер труда» - эта теория изложена в начале первого тома и составляет результат «рассмотрении отдельного капиталистического хозяйства, с помощью этой теории были сделаны следующие выводы: // (с. 194)

«Рабочее время, заключённое в сыром материале и в орудиях труда, можно рассматривать совершенно таким же образом, как будто бы оно было издержано в течение процесса прядения, но только в более ранний его период, чем то количество труда, которое истрачено напоследок в форме прядения» (стр. 142).

«Стоимость средств производства сохраняется посредством перенесения её на продукт… Работник не работает вдвойне в одно и то же время: один раз, чтобы прибавить к хлопку посредством своего труда новую стоимость, и другой раз, чтобы сохранить старую стоимость, или, что то же самое, чтобы перенести стоимость хлопка, который он обрабатывает, и стоимость веретена, которым он работает, на продукт, т.е. на пряжу. Но он сохраняет прежнюю стоимость посредством прибавления новой стоимости… Очевидно, что эта двойственность результата может быть выяснена лишь двойственностью самого его труда» (стр. 158).

труд прядильщика прибавляет к стоимостям хлопка и веретена новую стоимость; а в силу своего конкретного, особенного, полезного свойства, как процесс прядения («работнику это свойство ничего не стоит» - на стр. 160), он переносит стоимость этих средств производства на продукт и сохраняет, таким образом, эту стоимость на продукте. Отсюда двойственность результата труда в течение того же самого времени» (стр. 154).

Вслед за этими рассуждениями и в непосредственной связи с ними устанавливаются категории переменного и постоянного капитала. Последний есть «та часть капитала, которая превращается в средства производства» и «не изменяет величины в процессе производства» (стр. 182).

Как видно из вышеприведённой заметки против Смита, Маркс заставляет применять без малейшего ограничения изложенную теорию «двойственного характера труда» для доказательства того положения, что стоимость средств производства в 5000 лишь «сохранена» и «перенесена» на общественный продукт полезною стороною труда, без всякой реальной затраты рабочей силы.

Дело как будто очень ясно и просто: как прядильщик «не работает вдвойне» для того, чтобы, прибавляя к стоимости хлопка новую стоимость, сохранить в пряже стоимость хлопка и веретена, подобно тому – всему рабочему классу «ничего не стоит», прибавляя к стоимости средств производства прошлогодней выделки новую стоимость в 3000, сохранить и перенести на продукт стоимость средств производства на сумму 6000. Но эта простота явления достигается лишь путём грубого смешения отдельного капиталистического предприятия со всем капиталистическим производством, смешения, до такой степени полного, что // (с. 195) для Маркса индивидуальное хозяйство является капиталистическим производством в миниатюре. Дело в том, что на прядильной фабрике не «возмещаются натурой» потраченные в процессе прядения хлопок и веретено; а во всём капиталистическом производстве все средства производства «одновременно возмещаются натурою».

Если прядильщику «ничего не стоит» и он «не работает вдвойне» для того, чтобы в произведённой им пряже «сохранить стоимость потраченных им в процессе труда средств производства», то только потому, что одновременно другие рабочие «возмещают натурою» истрачиваемые прядильщиком средства производства, и это им стоит как раз такого количества труда, какое прядильщик «сохраняет». Если бы хозяин потребовал от прядильщика не только изготовления пряжи, но и «возмещения натурою» истрачиваемых прядильщиком при этой работе средств производства, то прядильщику пришлось бы тратить своего труда, конечно, не только вдвойне, но многим больше. Рабочий класс, которого Маркс, конечно, не освобождает от обязанности возмещения натурою всех истрачиваемых средств производства, работает не вдвойне, а многим больше того, что выходит по расчётам Маркса, больше на всю ту сумму труда, которая требуется на «возмещение натурою» всё более растущего количества средств производства.

После того, как совершенно обособленное капиталистическое предприятие было принято за ту сферу, в которой должны быть открыты все законы классового капиталистического строя, процесс «сохранения» отдельным рабочим стоимости потребляемых им при работе средств производства был совершенно оторван от процесса одновременного «возмещения натурою» этих снашиваемых средств производства; и этим был отрезан всякий путь к той мысли, что отдельным рабочим сохраняется стоимость потребляемых им орудий лишь постольку, поскольку они возмещаются натурою в другом производстве. Сама стоимость средств производства не могла быть поэтому сведена на создающий их одновременно в соответственных предприятиях живой труд и послужила лишь обоснованием идеи о неотъемлемости стоимости у прошлого, мёртвого труда. Процесс сохранения стоимости отдельным рабочим сделался процессом таинственного перенесения стоимости с мёртвого труда на продукт живого, процессом, не требующим никакой специальной затраты рабочей силы. Все эти понятия и идеи закреплены доктриною так стойко и бесповоротно, что затем, при обзоре всего общественного производства, кажется неотразимым выводом та невероятная мысль, будто средства производства возмещаются натурою в общественном продукте одною полезною стороною труда, никому ничего не стоющей.

Усердный ученик Маркса находится, по отношению к данному вопросу, в очень незавидном положении. Если он чистосердечно поверит // (с. 196) Марксу в том, что для создания продукта, стоимостью в 9000, нужно «абстрактного», «создающего стоимость» труда только 3000, а остальные 6000 получаются благодаря «полезному труду», не создающему стоимости, то он скоро очутится в тупом переулке и дойдёт до величайшего абсурда.

Возьмём несколько периодов сряду. И в прошлом, и в настоящем, и в будущем году, и во все следующие за ними годы затрачивается труда только по 3000, а получается ежегодно в результате 9000 единиц стоимости. Так как в продукте стоимость средств производства сохраняется постольку, поскольку они истрачиваются в работе, и так как в первый же год перешло на продукт стоимости средств производства на сумму всех 6000, то значит, в первом же году сношено средств производства стоимостью в 6000 в первом же году уничтожены все имеющиеся средства производства. Каким же образом народятся новые орудия стоимости в 6000, раз ежегодно затрачивается труда только 3000, а все старые орудия уничтожены? Придётся предположить, что или наши орудия вечны и вечно переносят на продукт свою стоимость, не переставая от этого существовать, или, что стоимость в 6000 создаётся «простым» «полезным» трудом, который состоит в том, что стоимости не создаёт.

После всего выше сказанного понятно, почему Марксовы схемы, столь сильно вообще возлюбленные «настоящими учениками», служат Туг. Барановскому удобной почвой для раскрытия «основной ошибки», благодаря которой Маркс забыл сказать, что стоимость создаётся не только трудом.

Итак, призванная на помощь теория «двойственного характера» делу не помогает. Факт остаётся фактом. Рабочий класс из году в год создаёт 9000 единиц стоимости. Доктрина Маркса имеет целью доказать, что он производит ежегодно только 3000. Теория «двойственного характера труда» служит лишь для того, чтобы ловчее было «сохранять» и «переносить» поглащающую весь рост производительности труда сумму в 6000, так что она «по природе вещей» не может войти в фонд вознаграждения непосредственных производителей.

*     *     *

Решив открыть сущность капиталистического строя в пределах обособленного индивидуального хозяйства, Маркс, как сказано выше, разъединил процессы «сохранения» стоимости средств производства и одновременного их «возмещения натурою», т.е. стоимость средств производства от создающего эту стоимость живого труда. После этого оказалось неизбежным признать в стоимости средства производства только прошлый мёртвый труд, т.е. признать за прошлым трудом // (с. 197) абсолютную стоимость. Вместе с тем, между категориями постоянного и переменного капитала вырыта такая пропасть, какой в действительности нет. Эти категории, как мы видели, приведены сверх этого в связь с «вечным обменом материи между человеком и природою». Эти категории, в некотором роде, отражения условий этого вечного процесса, отражения в капиталистическом мире, в соответственных капиталистических рамках.

Благодаря такому возвеличению капиталистических категорий, марксизм сам, собственноручно, apriori создал то противоречие (несоответствие в отдельных предприятиях прибыли с количеством применяемой в них живой рабочей силы), которым пользуются противники теории трудовой стоимости для её опровержения. Энгельс принуждён был в конце концов признать самым ясным образом, что закон трудовой стоимости осуществляется лишь до средних веков, а, с прогрессом капиталистического способа производства, он всё более нарушается благодаря законам, управляющим прибылью. Это заявление есть, конечно, предпосылка для признания необходимости пополнения другими теориями теории трудовой стоимости, как несостоятельной. Ортодоксия оказывается беспомощной ввиду этой необходимости.

Марксизм, возвеличивая неподобающим образом капиталистические категории, отрезывает одновременно всякий путь к приведению постоянного капитала в связь с движением живой рабочей силы. Ортодоксы, желающие подчеркнуть «натуралистическую», по выражению Струве, сторону теории, не могут этого делать иначе, как подчёркивая одновременно абсолютную стоимость прошлого труда. При этом они доходят до прямо ретроградных выводов, вроде объяснения Богданова в «Научн. Об.», по которому – стоимость есть простое арифметическое среднее (!) всех действительно затраченных количеств труда в различных, по степени техники, предприятиях.

По убеждению марксистов, постоянный капитал, повидимому, не причастен к движению рабочей силы даже в той мере, в какой причастен денежный капитал. В отношении последнего они, конечно, видят, что он даёт прибыль потому, что приводит в движение рабочую силу. Но они не в состоянии увидеть такого же действия со стороны постоянного капитала.

В полемике с бернштейнианцами ортодоксы попадают поэтому постоянно впросак. Они, напр., воображают, что враг скрывается под «условиями воспроизведения», вместо согласных с ортодоксией «условий производства». Они защищаются, прибегая к «мёртвому труду». Они даже не предполагают, что удержание и консеквентное проведение теории трудовой стоимости требует сведения Марксова «прошлого труда» к «живому». И вот получается интересное явление: // (с. 198) о том что «мёртвый труд», а значит и вещи не обладают абсолютной стоимостью, знают не те, кому, как они говорят о себе, нужно доказать, что стоимость создаётся только живым человеческим трудом (ортодоксы), а те, кто отверг теорию трудовой стоимости и заменяет её другими (Струве, Туг. Барановский). Ортодоксы защищают «мёртвый труд» для того, чтобы «критические марксисты» имели возможность внести в марксизм вместо «мёртвого труда» - «редкость», как источник прибыли. Или, другими словами, «мёртвый труд» исчезает из марксизма постольку, поскольку вводится «теория полезности».

При проверке марксовой доктрины на всём капиталистическом производстве, где приходится иметь постоянно в виду, что все потребляемые средства производства одновременно «возмещаются натурою», - категории постоянного и переменного капитала, возвеличенные Марксом до неподобающей им высоты, падают с неё и сводятся до надлежащего своего значения.

Именно: так как то, что у одного капиталиста является постоянным капиталом, у другого получается в виде продукта, в виде затраты переменного капитала, то эти категории существуют только с точки зрения отдельного капиталистического предприятия. Притом, они следуют исключительно из «разделения труда» между капиталистами. Переменный капитал есть та часть капитала отдельного капиталиста, которую он затрачивает на покупку рабочей силы непосредственно; постоянный капитал он затрачивает также на рабочую силу, но посредством своего товарища капиталиста, доставляющего ему необходимые средства производства. Ведь капиталист, покупая у другого капиталиста средства производства, делает тем самым заказ на новые их экземпляры, а, стало быть, поручает пустить в ход соответственное количество рабочей силы. Ясно, что он, виновник этого действия рабочей силы, должен быть соучастником плодов её эксплуатации, должен получать прибыль от труда рабочих, пущенного им в ход, как непосредственно, так и посредством другого предпринимателя. Категории постоянного и переменного капитала не имеют никакого применения по отношению ко всему капиталистическому производству. Они здесь не существуют[1]. // (с. 199)

Благодаря указанному возвеличению категорий индивидуального капиталистического хозяйства и перенесению их целиком на всё капиталистическое производство, общественный постоянный капитал получил от Маркса такое право на существование, какого у него нет. По Марксу, его наличность проистекает из условий человеческого производства вообще, из условий «вечного обмена материи между человеком и природою», т.е. ему дано такое право на существование, какого требовал для него Родбертус.

Подобно тому, как в частном капиталистическом хозяйстве, кроме переменного капитала, фонда заработной платы, капиталисту необходима сумма стоимости, воплощённая в средствах производства, - подобно тому, по Марксу, во всём производстве, кроме общественного переменного капитала, имеется сумма стоимости, не могущая, «уже по своему натуральному виду», войти в потребление, а постоянно заключённая в средствах производства. Следовательно, существование такого общественного постоянного капитала обусловлено не современными имущественными отношениями классового строя, а просто… природою вещей. И в голове «ученика» несомненно вырабатывается и закрепляется представление: так как человеческое производство немыслимо без средств производства, то всякий строй должен обособить из своего богатства фонд, не могущий никогда войти в потребительный фонд.

«Общественный постоянный капитал»! Марксист думает, что он составил себе о нём определённое понятие, за которым стоит такая осязательная реальность, как «средства производства» общества. Он ни разу не подумал о том, что какое он не вообразит «средств производства», оно окажется средством производства лишь для частного или частных капиталистических предприятий, но никогда для всего общественного производства. Ибо тут же рядом, в другом капиталистическом предприятии, это «общественное // (с. 200) средство производства» есть продукт труда, продукт затраты переменного капитала. Марксист никогда не подумал, не есть ли 4000 c в I подразделении, этот, так сказать, абсолютный постоянный капитал, которому уже никогда не суждено иметь ни малейшей связи cr и cm, не есть ли этот абсолютный капитал – чистая фикция, продукт воображения. Но раз эта фикция закреплена бесповоротно в научную теорию, покажется чистой нелепостью всякая мысль о том, что в стоимости общественного годичного продукта нет ничего, кроме двух «доходов» (r + m), т.е. стоимости необходимых средств существования рабочих и стоимости создаваемых этими рабочими предметов потребления для всех имущих классов.

А где же средства производства, где общественный постоянный капитал? – спрашивает с недоумением обладатель фикции.

«Представляется неразрешимой загадкой», читаем в III т. "Капитала" на стр. 697: «каким образом… когда стоимость всего продукта может быть потреблена в виде дохода, может возместиться прежний капитал».

Маркс, повидимому, совершенно забывает об особенном свойстве одного из «доходов», - заработной платы. Потребление «дохода» - заработной платы есть нечто, совершенно отличное от потребления других доходов (спор ведётся с классиками, значит речь идёт о 3-х доходах: заработной плате, прибыли и земельной ренте), и только в очень переносном смысле можно его ставить на одну доску с последними. Этот «доход» обладает таким свойством, что его потребитель, раньше получения своего «дохода», предварительно воспроизводит долю капитала. Рабочие, занятые в сфере заготовления необходимых обществу обществу орудий труда, получают свой «доход» только в том случае, если каждый из них воспроизведёт определённую долю этих орудий. Равным образом, рабочие, занятые при добывании сырых материалов, не потребят своего «дохода», если не заготовят всех необходимых производству сырых материалов.

И раз рабочие получили свою заработную плату, свой «доход», раз им выдан весь, по терминологии Маркса, «переменный капитал», то это одно обстоятельство уже значит, что имеются в наличности все нужные обществу постройки, фабрики, машины, орудия труда, всякий сырой материал, одним словом, весь марксистский общественный постоянный капитал. Вот благодаря этому-то свойству «дохода» рабочего класса, делается разрешимой та неразрешимая для Маркса загадка, «каким образом может возместиться прежний капитал», «когда стоимость всего продукта» будет «потреблена в виде дохода». Не существует никакая специальная операция для возмещения «общественного постоянного капитала». Всюду операция одна и та же: за доставление руками рабочего содержания его эксплуататорам, рабочему выдаются // (с. 201) лишь необходимым для поддержания его рабочей силы средства существования. Не существует никакого специального фонда, «не могущего войти в потребление» и предназначенного для приготовления средств производства: рабочие, получившие свой «доход», уже «возместили натурою» марксистский «постоянный капитал».

Чего же домогается Марксова доктрина пытается присвоить себе марксистский постоянный капитал – средства производства в их натуральном виде, - не есть, как мы только что видели, его реальность. Средства производства, как вещи, составляют результат затраты переменного капитала. В связи с этой реальностью, именно как постоянный общественный капитал, марксистская категория есть фикция.

Но если постоянный общественный капитал, как особый, не могущий войти в личное потребление, фонд, есть фикция, то капитал, конечно, очень освязательная/?!!!!!/ реальность, гнетущая миллионы и приговаривающая массы к нищете и голодной смерти; но это реальность не вещей, а реальность «социального имущественного отношения».

«Новейшая политическая экономия» защищает не истину о вечном несоответствии в человеческом производстве общественного продукта с общественным доходом; не принцип «вечного обмена материи между человеком и природою». Она защищает право меньшинства на владение человеческим наследством, право господствующего образованного общества на владение всею цивилизацией. Весь рост богатства она обособляет в такую отвлечённую категорию – средства производства в их натуральном виде, - чтобы никакой общественный катаклизм не был в состоянии перевести это богатство в руки непосредственного производителя.

Обособленная Марксом в недоступную категорию, сумма годичной стоимости в 6000 «уже по своему натуральному виду» не может войти в фонд потребления. Даже с той точки зрения, которая развита в первых главах 1-го т. «Капитала», это положение совершенно не состоятельно.

Продукт, который только в определённом натуральном виде (здесь в виде средств производства) представляет известную стоимость, ещё не обладает той стоимостью, о которой нас там учили. Та стоимость имела первым условием своего существования отвлечение от всякого натурального вида товара, ибо она выражала всеобщую общественную потребительную стоимость. Здесь же перед нами появляется какая-то другая, несовершенная // (с. 202) стоимость. Но следовало предварительно создать такой вид стоимости и открыть в обращении товаров новый вид орудий обмена, который бы имел силу только в границах такой стоимости, ибо деньги, как известно, всеобщий эквивалент, и никакой их вид не имеет того свойства, чтобы служить эквивалентом только в сфере средств производства.

Затронутая нами сторона вопроса ярче всего обрисовывается при рассмотрении 4000 cI, той Марксовой категории, которая, как мы сказали выше, представляет собой, в некотором роде «абсолютный постоянный капитал». Эта категория построена исключительно для того, чтобы приютить в безопасной гавани всё растущую долю отнимаемых у рабочего класса плодов его труда, всё растущее богатство, поглощаемое привилегированным обществом. Она очень надёжное убежище, ибо она конструирована, как хранилище, в котором современное человечество накопляет богатства, производительные силы для будущего социалистического строя. Это основа всего русского «неомарксизма» и источник того товарного фетишизма, который давит на Скворцовых, по их собственному признанию, со всех сторон, со стороны каждого русского марксиста, и которого они усмотреть всё-таки не могут.

Чтобы показать всю фантастичность построения этой статьи Марксовых схем, мы прежде всего припомним то, что сказали выше: процесс создания стоимости средств производства на сумму в 6000 нужно так или иначе себе представить, ибо в противном случае доходишь или до абсурда, или до настоятельной потребности призвать на помощь теорию редкости. Значит, и 4000 cI должны так или иначе создаваться реальной затратой рабочей силы. Марксисту можно лишь «переносить» момент этого процесса с предыдущего года на данный, с данного на будущий. Но ежегодно эти орудия труда должны быть создаваемы, ибо если их не заготовить в любой год, то в следующем году не окажется капитала на сумму в 6000.

Согласно принятому предположению, норма эксплуатации 100%, т.е. рабочая сила, создающая стоимость в 2, требует, для удержания её при жизни, предметов потребления на сумму в 1. Создание стоимости 4000 cI требует, согласно Марксову условию, предметов потребления на сумму 2000. Но откуда же их взять, если весь «общественный переменный капитал» = 1500, и притом он уже целиком ушёл на приготовление общественного потребительского фонда, стоимостью в 3000? Даже еслиб заставить эксплуататора голодать для спасения Марксовой схемы, то всё-таки на имеющийся потребительный фонд общества стомостью в 3000 можно доставить общественного продукта лишь на сумму в 6000. Между тем, создавать нужно ежегодно 9000: 3000 для потребления в истёкшем году, а 6000 для «перенесения» на следующий год. // (с. 203)

Если прочесть во 2-м т. параграф, имеющий целью разъяснить сущность «абсолютного» постоянного капитала (стр. 319-322), то, за исключением положений, уже многократно высказанных раньше и рассмотренных нами выше, всё содержание этого параграфа сведётся к повторенной там несколько раз фразе: «Продукты эти (4000 cI) "просто перемещаются"» между различными отраслями, заготовляющими их. Конечно на бумаге всё очень просто перемещается. Реальность жизни, однако, не представляется столь простою.

Рабочие, создавшие «абсолютный постоянный капитал», стоимость которого (4000), согласно Марксу, уже абсолютно никогда не сможет войти в фонд потребления, получают, как везде, за свою работу денежную плату; получают известную сумму денег, свидетельствующую о том, что они произвели предметы личного потребления. Именно таким парадоксальным языком говорит их денежная плата, вопреки тому очевидному факту, что они произвели машины, потребить которые лично нет возможности. Тоже самое говорит и другая часть произведённого ими продукта, прибыль фабриканта, вырученная им в денежной форме, которая в любой момент может превратиться в какие угодно предметы потребления. Итак, рабочая сила, действующая в сфере приготовления средств производства, создаёт, однако, средства потребления. Если в этой области будет затрачено труда меньше, положим на 100, то как раз настолько же уменьшится стоимость общественного потребительного фонда. С увеличением затраты труда в этой области, - увеличением, конечно, целесообразным, - растёт в такой же мере стоимость потребительного фонда. Одним словом, сколько затрачивается общественно-необходимого труда во всех отраслях производства, на такую сумму имеет общество предметов потребления. Вся стоимость годичного продукта, произведённая рабочим классом, сверх уделяемой ему доли для поддержания его рабочей силы, преподносится господствующему образованному обществу в виде предметов личного потребления; в виде, соответствующем, конечно, его многосложному и утончённому вкусу.

Каким образом, спрашивает Маркс, если каждый товар состоит из r + m + c, сумма всех товаров может состоять из r + m + o?/не ошибка ли, а правильно с?!!!!/ (Кап. III, 697).

Из вышесказанного следует: «c» есть категория индивидуального предприятия; «r» другого индивидуального предприятия, имеющего хозяйственную связь с первым, обособляется у первого в форму «c», которая по отношению ко всему капиталистическому производству лишена всякого содержания.

Марксову вопросу противостоит другой вопрос. Если в частном капиталистическом предприятии рабочий создаёт только r+m, // (с. 204) то где же и кем создаётся ещё какая-то особая стоимость, общественное «с»? Такой стоимости нет.

Как в индивидуальном хозяйстве, так и во всём капиталистическом производстве создаётся лишь r и m; средства производства в их натуральном виде уже является результатом движения r, результатом действия рабочей силы, оплачиваемой из r. Общественный капитал есть только экономическое отношение, определяющее это деление всей произведённой стоимости меж r и m, отношение, в силу которого у рабочего из произведённой стоимости отнимается часть, заключающая все плоды роста производительности труда и вручается в виде прибыли владеющему обществу.

Возмещение стоимости общественного капитала и есть вручение национальной прибыли всем эксплуататорам рабочего класса.

Это не два явления, которые можно разъединить; нельзя уничтожить одно из них – прибыль эксплуататоров, оставляя при жизни другое – общественный постоянный капитал.

Выводить из условий человеческого производства необходимость фонда средств производства, не могущего войти в потребление, значит, доказывать необходимость эксплуатации для существования человеческого общества.

Возмещение стоимости общественного капитала обеспечивается признанием стоимости за прошлым трудом. Предоставление господствующим классам национальной прибыли, т.е. фонда для их паразитной жизни, или возмещения стоимости капитала господствующего общества, есть не что иное, как выделение из стоимости плодов живого труда определённой суммы для возмещения признанной стоимости прошлого труда, которым владеет господствующее образованное общество.

В доктрине Маркса за прошлым трудом признана стоимость apriori. Сообразно с эти, для раскрытия эксплуатации и была выбрана такая сфера, где стоимость прошлого труда могла быть удержана при жизни – индивидуальное предприятие. И доктрина поспешила связать свои недостаточные выводы с принципами «вечного обмена материи между человеком и природою». При анализе всего капиталистического хозяйства доктрина неизбежно должна была прибегать к софистике и впадать в противоречие с теорией трудовой стоимости, ибо этот анализ неумолимо выдвигал всё один и тот же факт, а именно: стоимость создаётся только живым трудом; «прошлый труд» считаетсястоимостью только по праву классового строя, только ради обеспечения владения господствующих классов.

Маркс, приступая к анализу всего капиталистического производства, говорит: имеется стоимость прошлого труда на сумму 6000. Маркс не замечает, что он признаёт стоимостью вещь. Предвзятая // (с. 205) доктрина отрезала всякий путь к познанию того, что имеющиеся от прошлого средства производства получат стоимость лишь постольку, поскольку их придётся возместить натурою, поскольку будет затрачен на их воспроизведение живой труд. И вот он проповедует: эта стоимость создана «годом раньше и ещё раньше». Когда господствующее общество определяет своё имущество в 6000, - что оно определяет? труд ли дедов и прадедов настоящего поколения, который оно может увидеть «овеществлённым» в своих зданиях, кораблях, железных дорогах и т.п.? Нет, оно определяет количество живого труда, живой рабочей силы своих рабов; размер вполне свежих плодов их труда, которые достаются ему потому, что оно владеет вещами, прошлым трудом.

Уничтожение эксплуатации, превращение человеческого наследия в общую собственность есть лишение «прошлого труда» его стоимости, защищаемой всеми орудиями господства.