История профсоюзов

Исследования и публицистика

Воспоминания

Документы

Беллетристика

Периодика

Литературные опыты профсоюзников


/ Главная / Архивохранилище / Библиотека / Исследования и публицистика

М.Л. Вичугский бунт и его последствия (Вичугская всеобщая стачка 1932 года)

2014-09-12

1 апреля 1932 года были снижены карточные нормы выдачи хлеба (с 12 до 8 кг для рабочих и с 8 до 4 кг для иждивенцев). Несколько дней в келейной обстановке, не на общих собраниях (как всегда), а среди небольших групп рабочих, в бригадах и цехах фабрик, власти пытались обнародовать решение правительства. Эта «новость» взорвала и до того накалённый рабочий класс города Вичуги, который до 1917 года жил очень хорошо.

Начало Вичугской стачки

С 6 апреля начали останавливаться фабрики Объединенной мануфактуры им[ени] Шагова. 8 апреля к ним присоединились рабочие фабрики им[ени] Красина. 9 апреля утром забастовала часть рабочих фабрики им[ени] Ногина.

Чтобы поддержать товарищей по борьбе, шаговские рабочие пошли к фабрике им[ени] Ногина, прорываясь сквозь заслоны, организованные комсомольцами и коммунистами.

Проходная фабрики им[ени] Ногина была заблокирована большим числом комсомольцев. Забастовщики начали бросать камни в окна, а затем осуществили успешный прорыв линии обороны и ворвались в цеха, где стали останавливать оборудование, портить выработанную продукцию и нападать на работающих ткачей. Другая часть забастовщиков осталась вне фабрики, готовясь остановить ночную смену, которая должна была прибыть на работу. В результате, приблизительно 1 500 рабочих фабрики им[ени] Ногина присоединилось к протесту, фабрика была остановлена.

Затем три тысячи забастовщиков пошли к фабрике «Красный Профинтерн». Как и на ногинской фабрике, многие рабочие покинули свои рабочие места. В цехах бастующие останавливали работу «штрейкбрехеров», а комсомольцев и коммунистов избивали, в том числе, челноками. Число забастовщиков у фабрики достигло 5 000 человек.

К концу дня все фабрики в Вичуге и окрестностях бастовали. Общее число бастующих достигло 15-20 тысяч человек. Не бастовал лишь машиностроительный завод (с сугубо мужским коллективом).

Арест одного из руководителей стачки

Поздним вечером 9 апреля органами OГПУ был схвачен и отправлен в Иваново один из главных зачинщиков забастовки, рабочий по фамилии Юркин. Это событие в дальнейшем стало детонатором, превратившим вичугскую стачку в бунт.

В воскресенье 10 апреля забастовка продолжилась: группы забастовщиков создали пикеты у фабричных проходных и контролировали остановившиеся фабрики. Затем забастовщики, проникнув на территорию котельной машзавода, сделали неудачную попытку его остановки, но, после вытеснения стачечников с завода и восстановления работы паровых котлов, производство на заводе возобновилось. В 10 часов утра 5 тысяч бастующих рабочих собрались на площади перед городским советом. К требованиям восстановить карточные нормы на хлеб добавилось требование освободить Юркина, как только бастующие узнали, что он был арестован.

Превращение стачки в бунт

На площадь прибыла конная милиция, которая попыталась рассеять забастовщиков, но эта попытка была отбита. Возмущённая толпа, превращаясь из забастовщиков в мятежников, ринулась к отделению милиции. Ворвавшись в здание милиции, и услышав от начальника местной милиции Мохова, что он ничего не знает о местонахождении Юркина, рабочие начали избивать милиционеров, и, в поисках Юркина, стали врываться в помещения и переворачивать всё вверх дном, а затем ворвались в тюремное отделение и освободили заключённых.

Мохова и его заместителя избили до потери сознания, а самому зданию милиции был нанесён большой ущерб, включая разбитые окна и сорванные с кабинетов двери. Конной милиции после повторной попытки рассеять толпу у отделения милиции были также нанесены серьёзные повреждения.

Затем взбунтовавшаяся толпа двинулась к зданию горкома партии и к зданию ОГПУ, которые находились друг рядом с другом в городском центре. Руководитель местного профсоюза и часть партийных работников были избиты, остальные успели сбежать из здания горкома перед его захватом бунтующими. Затем было захвачено здание местного отделения ОГПУ вместе с его начальником Иткиным, избитым до полусмерти. Другие сотрудники также подверглись нападению, а кабинеты – погрому.

Уличный бой

К этому моменту, когда события достигли критической точки, офицер ОГПУ Голубев взял на себя руководство сотрудниками потрёпанной конной милиции. Десять милиционеров успешно отбили обратно здание ОГПУ, при этом они подверглись каменной атаке, и многие были ранены.

Бунтовщики попытались штурмовать здание ещё раз, бросая кирпичи и камни в милиционеров, стоящих во внутреннем дворе. Голубев приказал милиционерам открыть стрельбу в воздух, что вызвало мгновенное отступление восставших. Милиционеры вышли за ворота здания, продолжая стрелять, на сей раз в толпу. Несколько рабочих было ранено, один - убит, и мятежная толпа рассеялась.

Со стороны властей в этот день тоже было много пострадавших: 15 милиционеров получили тяжёлые ранения, 40 милиционеров и несколько «ответственных работников» - лёгкие.

Почта, телеграф, телефон

Хотя Голубев отбил обратно все административные здания к концу дня, мятежники сгруппировались в нескольких местах в городе, в том числе, на железнодорожной станции. Продолжалась забастовка на фабриках.

После неудавшейся попытки занять почтовое отделение, восставшими было предпринято подключение к городским телеграфным кабелям с целью контролировать связь в городе и вне его, и устанавливать контакты с другими индустриальными центрами. Активность мятежников продолжалась до 2 часов ночи и сопровождалась борьбой со штрейкбрехерами, нападениями на членов партии и попытками остановки котельных на фабриках, которые охранялись в несколько линий обороны комсомольцами, членами партии и агентами ОГПУ.

Комендантский час

С этого момента в город стали стягиваться подкрепления в лице милиции (около 450 человек), партийных работников и сотрудников ОГПУ.

В понедельник 11-го апреля забастовка продолжалась, приблизительно 2 000 рабочих собрались на городской площади в 9 часов утра на митинг. К этому моменту, несмотря на то, что крестьяне окрестных сельских районов начали присоединяться к вичугской стачке, организуя «волынки» в колхозах, забастовка пошла на спад, так как многие рабочие были морально и физически истощены. Органы ОГПУ сумели подавить брожение вокруг Вичуги, хотя к этому моменту в городе было уже немало посланников из других городов, прибывших на поездах с некоторыми железнодорожными рабочими, чтобы «учиться, как делать это».

Вечером 11 апреля в городе был введён комендантский час.

«Голодные походы» на Иваново-Вознесенск

Кроме Вичуги, бастовали также ткачи в Тейкове, Лежневе, Юже и других фабричных центрах Ивановской области. В один из забастовочных дней созрела идея о «голодных походах» на Иваново-Вознесенск. Группы рабочих пошли на областной центр из трёх мест: из Тейково, Вичуги и Лежнево.

Наиболее массовая группа (в несколько сот человек) вышла из Тейково. Властями был отдан приказ, запрещающий останавливаться в Тейково поездам, идущим в Иваново. Тейковский «голодный поход» дошёл до пригорода Иванова, где был перехвачен органами. Усталые люди были насильно посажены в приготовленный поезд и отправлены обратно…

Лазарь Каганович

12 апреля в Вичугу прибыл Лазарь Каганович, секретарь ЦК ВКП(б), 1-й секретарь Московского комитета ВКП(б).

Каганович встретился на фабрике им[ени] Ногина с рабочими, не поддержавшими забастовку, чтобы услышать их требования. Некоторыми забастовщиками были предприняты попытки дискредитации московской высокопоставленной делегации, но всё же приблизительно 1 000 рабочих собрались у городского совета, чтобы услышать Кагановича. Но их послали к фабрике им[ени] Ногина, где Каганович всё еще говорил с рабочими. У проходной подошедшие рабочие были остановлены вооружёнными охранниками. В конечном счете, Каганович оставил фабрику и повёл всех в соседний клуб, у которого к тому времени уже собралась 3-4-тысячная толпа рабочих.

Каганович обещал рассмотреть проблемы забастовщиков, но критиковал их методы и призывал разойтись и выйти на работу. После своей речи секретарь ЦК отказался от дальнейшего обсуждения и куда-то уехал. Той же ночью Каганович и другие чиновники мобилизовали членов партии и провели несколько подконтрольных собраний на фабриках и в бараках, обещая поддержку и собирая ходатайства.

День судьбоносных уступок

Весь день среды 13-го апреля проходили встречи Кагановича с рабочими вичугских фабрик и завода. К концу дня, после согласования с региональным партийным комитетом, были приняты важные решения. Карточные нормы хлебного довольствия должны были быть восстановлены, а хлебные поставки увеличены. Были также сделаны принципиальные уступки в области альтернативных способов пропитания – было разрешено создать пригородные подсобные хозяйства при фабриках, впервые разрешено в городе открыть "советский базар" (колхозный рынок), рабочим обещано выделять земли под огороды.

Вичуга – родина колхозного рынка!? Вичуга - родина нового нэпа!?

Многие реформы, аналогичные решениям, принятым в Вичуге, были осуществлены центральными властями вскоре после этого. В частности, сразу после возвращения Лазаря Кагановича в Москву было принято решение об экстренном открытии колхозных рынков. И первый московский «советский базар», знаменитый Тишинский рынок, был открыт уже 20 апреля 1932 г., через неделю после вичугского бунта. А в мае вышел ряд правительственных постановлений, которые уже в масштабах страны разрешали открывать в городах колхозные рынки и торговать на них хлебом и мясом, как колхозникам, так и частникам. Эти постановления историки окрестили «неонэпом». 1932 год также стал временем массового создания подсобных хозяйств и огородов при предприятиях.

И этот факт (реформы общегосударственного масштаба, неонэп) является реальным достижением восставших вичугских ткачей.

Тотальная чистка

Вичугский бунт, «голодные походы» и забастовки в ивановских промышленных центрах вынудили Москву пойти не только на уступки и на новый нэп, но и на широкие репрессии против зачинщиков и активных участников волнений, на «чистку антисоветских элементов» в городах, а также на тотальную чистку рядов местной и областной власти.

Практически поголовно было заменено руководство не только на областном уровне, не только в городах, но и на фабриках и в редакциях газет. Кроме того, с подачи нового руководства области, в самом конце 1932 г. областной центр лишился гордого, многозначительного, революционного исторического имени Иваново-Вознесенск, превратившись в простоватое Иваново.

«Говорят о выступлении по типу Вичуги и Тейково»

В январе 1933 года в редакцию «Известий» пришло письмо от ивановских рабочих: «Мы, старые рабочие, при капиталистическом строе так не жили, как сейчас. Текстильщики получают 100 руб. в месяц, по твёрдой цене только хлеб, остальное на рынке. Дети наши увядают от недоедания, не видят молока и сахара, картофель на рынке продается по штуке, в столовых мороженый картофель и вода. Жить так нельзя, в массах ропот и недовольство. Говорят о выступлениях по типу Вичуги и Тейково».

Тридцать седьмой год

Вичугские забастовщики показали большую координацию своих действий, вынуждая ОГПУ в своих отчётах предположить о существовании подпольной организации в городе. Массовые собрания, пикеты, борьба со штрейкбрехерами, марши к другим фабрикам, попытки контроля городских линий коммуникаций, связь с другими бастующими центрами «дают нам картину восстания, которое показало передовую тактику и полное[1] контроль событий на его ранних стадиях» (Россман)…

В 1937 г. товарищ Ежов «нашёл» организаторов Вичугской стачки.

Вот что сказал нарком внутренних дел 23 февраля 1937 года на пленуме ЦК ВКП (б): «Мы сейчас находимся в стадии расследования чрезвычайно важных вичугских событий […] Они были по существу организованы правыми […] Об этом дают показания активнейшие участники правых, Башенков и другие […] Как сейчас выяснилось, начались искусственные забастовки […] Волынки на текстильных предприятиях. Оказывается, как сейчас установлено, к этому прямую руку приложили правые, организовали вичугские волынки».

А вот что добавил т. Ежов на этом пленуме 1 марта 1937 г.: «И что важно, важно то, что вичугские события были организованы, по показанию арестованных, правыми, которые использовали меньшевиков в этом деле, но руководили этим делом непосредственно правые. Последние продовольственные и всякие «затруднения», искусственная организация всяких очередей, тоже были организованы правыми. Таким образом, по Наркомлегпрому мы имеем громадную уйму фактов, показывающих, что в Наркомлегпроме не всё благополучно».

Таким образом, козлы отпущения по «чрезвычайно важным вичугским событиям» были найдены: это Наркомлегпром и бухаринцы («правые»).

Нарком Исидор Любимов, по иронии судьбы, был тесно связан с Вичугой, и именно, как подпольщик: до революции он учительствовал в соседних Родниках и параллельно занимался подпольной партийной и революционной работой на вичугских фабриках. В сентябре 1937 г. он был арестован, а в ноябре расстрелян. А в марте 1938 г. апофеозом «ежовщины» стал процесс над так называемым «Правотроцкистским антисоветским блоком».

Источник: http://www.liveinternet.ru/users/1259518/post47515358



[1]
Видимо, должно быть «полный». – В.Б.

История профсоюзов, 2016 г.