Читать Главу I

1. Хозяйственный уклон

Смена профсоюзного руководства на II пленуме ВЦСПС в мае-июне 1929 года положила начало глубокой перестройке деятельности профсоюзов. Она проводилась под лозунгом, выдвинутым ЦК партии и Сталиным, «Профсоюзы лицом к производству» и продолжалась до конца 30-х годов. Перестройка проводилась прежде всего в интересах подъёма и развития промышленности, успешного выполнения первого пятилетнего плана. Причём выполнение грандиозного плана 1-й пятилетки было сопряжено с огромными трудностями, которые вытекали из напряжённости самого плана, из сложности задач индустриализации и реконструкции народного хозяйства, а также преобразования миллионов мелких крестьянских хозяйств. Трудности усугублялись и разразившимся хлебозаготовительным кризисом и связанными с ним серьёзными разногласиями в высших партийных органах о путях развития страны.

Важно было в этих условиях мобилизовать трудящиеся массы на безусловное выполнение поставленных задач. Особое значение придавалось профессиональным союзам, как самым массовым организациям рабочего класса. Этому способствовал непрерывный рост численности рабочих и служащих, в том числе и рост числа членов профсоюзов. Если к VII Всесоюзному съезду профсоюзов, который состоялся в декабре 1926 года, насчитывалось 9 млн. 278 тысяч членов профсоюзов, то уже к VIII Всесоюзному съезду профсоюзов (декабрь 1928 года) профсоюзы насчитывали 11 млн. членов, а к 1932 году их численность возросла до 16,5 млн. человек. Одним из основных источников пополнения рабочей силы было сельское население, и с каждым годом всё возрастала крестьянская прослойка в рядах рабочего класса. Это обстоятельство требовало от профсоюзов усиления пролетарского влияния на рабочих - выходцев из крестьянства, вовлечения их в активную общественную жизнь.

На профсоюзы возлагались задачи обеспечения трудового и политического подъёма рабочих и служащих, высоких темпов индустриализации. В качестве узловой задачи в борьбе за выполнение плана первого года пятилетки перед профсоюзами была выдвинута задача повышения производительности труда и снижение стоимости выпускаемой продукции на основе введения хозяйственного расчёта, развития трудовой активности рабочего класса.

Широкая пропагандистская кампания, развернувшаяся после утверждения ноябрьским пленумом ЦК партии контрольных цифр развития народного хозяйства на 1928-29 хозяйственный год, вызвала трудовой подъём среди рабочих масс. На фабриках и заводах, на всех предприятиях страны широко обсуждались перспективы развития промышленности, планы строительства электростанций, шахт, рудников, новых заводов. Это вдохновляло рабочих и служащих, вызывало трудовую активность, стремление лучше трудиться. Особенно это проявлялось в движении ударников и ударных бригад, в развитии социалистического соревнования.

В июле 1928 года в Ленинграде на текстильной фабрике «Равенство» группа молодых рабочих организовала первую в СССР ударную бригаду. Организовав работу по-новому, бригада только за первые три месяца добилась повышения производительности труда на 110% и в десять раз снизила брак. Движение ударных бригад вскоре охватило предприятия Москвы, Иваново-Вознесенска, Владимира, Тулы, Урала и других промышленных центров страны.

ВЦСПС всемерно стремился развивать трудовой энтузиазм, используя прежде всего социалистическое соревнование, как средство выполнения напряжённых производственных программ и преодоления негативных последствий, связанных с несовершенством планирования, низкой производительностью труда и трудовой дисциплиной.

Мощным толчком организации соревнования явилась публикация в газете «Правда» 20 января 1929 года неопубликованной ранее статьи Ленина «Как организовать соревнование?». Характерно, что она была выпущена отдельной брошюрой и вручалась рабочим как ленинский призыв включаться в соревнование.

В феврале 1929 года бригада обрубщиков ленинградского завода «Красный выборжец», возглавляемая М. Путиным, заключила первый в истории договор на социалистическое соревнование, взяв на себя обязательство повысить производительность труда на 10% и добровольно снизить расценки также на 10%. В первый же месяц соревнования бригада М. Путина выполнила задание на 220%.

5 марта 1929 года коллектив завода «Красный выборжец» обратился через газету «Правда» ко всем рабочим страны с призывом организовать соревнование за повышение производительности труда, снижение себестоимости выпускаемой продукции, укрепление трудовой дисциплины. Красновыборжцы вызвали на производственную перекличку коллективы Кольчугинского, Тульского медеплавильных заводов, московских заводов электролитического, «Металлолампы» по снижению себестоимости продукции.

Вызов красновыборжцев нашёл широкий отклик по всей стране. Трудовые коллективы заводов и фабрик, шахт и рудников обсуждали его, выражали свою поддержку и брали обязательства работать лучше, эффективнее. Профсоюзные организации помогали разрабатывать и заключать договоры на соревнование, выносили их на обсуждение производственных совещаний, производственных конференций и собраний профсоюзного актива, вели массово-разъяснительную работу среди рабочих.

В результате уже в марте-апреле 1929 года рабочие «Красного путиловца» вызвали на соревнование коллективы 9 заводов, в том числе рабочих Нижне-Тагильского, Сормовского, Краматорского и др. Рабочие «Красного треугольника» заключили договоры с коллективами московских предприятий - «Трёхгорной мануфактуры» и «Красного богатыря». По данным Ленинградского областного совета профсоюзов, к 15 апреля 1929 года в межзаводское соревнование было вовлечено более 70 ленинградских заводов и фабрик с общим числом работающих свыше 190 тысяч рабочих и служащих. 7 апреля в торжественной обстановке был подписан договор о социалистическом соревновании между текстильщиками Московской, Тверской и Иваново-Вознесенской губерний. Его подписали 58 тысяч текстильщиков. К концу апреля соревнованием было охвачено более 2 млн. трудящихся. Аналогичный трудовой подъём наблюдался и в других промышленных центрах страны.

На II пленуме ВЦСПС принимает специальное постановление «О социалистическом соревновании». В нём были определены конкретные задачи профсоюзов в организации соревнования. Пленум при этом руководствовался Постановлением ЦК ВКП(б) "О социалистическом соревновании фабрик и заводов" от 9 мая 1929 года, в котором рабочие и трудящиеся крестьяне призывали повсеместно развернуть соревнование. ЦК ВКП(б) рекомендовал ввести меры поощрения для победителей в соревновании. Было предложено ВСНХ и НКПС по согласованию с ВЦСПС выделить особый фонд премирования, установить различные формы поощрения: почётные грамоты, переходящее знамя и т.д. Вопросы организации соревнования заняли центральное место в работе профсоюзов. Они постоянно обсуждались на пленумах ВЦСПС и других профсоюзных органов, освещались на съездах отраслевых профсоюзов, межсоюзных конференциях. В Москве с апреля-мая по сентябрь 1929 года на 37 предприятиях, работники которых входили в пять союзов, было проведено 973 заседания ФЗКД 59 заседаний производственных комиссий, 77 собраний, 318 цеховых, 34 делегатских совещания, 23 общефабричных конференции по вопросам соревнования.

Вначале руководство соревнованием осуществляли специально создаваемые штабы, комиссии, тройки, но вскоре выявились серьёзные недостатки, и они были распущены. Вместо них практическое руководство было возложено непосредственно на фабрично-заводские и местные комитеты профсоюзов. Результаты не замедлили сказаться: наряду с межзаводским соревнованием широко развернулось и внутризаводское - индивидуальное, бригадное, соревнование между участниками, сменами, цехами.

Каждый регион стремился иметь свои звучные почины и своих «застрельщиков». Особый резонанс получила инициатива Ленинградского маляра Пролетарского завода П.Н. Слободчикова. На общегородском собрании профсоюзного актива, где присутствовали секретарь Ленинградского обкома партии СМ. Киров и пролетарский писатель А.М. Горький, коммунист П.Н. Слободчиков предложил 6 августа, на которое приходился религиозный праздник Преображения, назвать Днём индустриализации и провести массовый воскресник. Инициатива была одобрена и горячо поддержана, так как она позволяла не только отчислить средства за работу в выходной день в фонд индустриализации, но и являлась антирелигиозным мероприятием. ВЦСПС обратился ко всем членам профсоюзов принять активное участие в проведении Дня индустриализации. Призыв был услышан. Только в Ленинграде в счёт фонда индустриализации трудились 200 тыс. рабочих. Они произвели продукцию на 4 млн. рублей.

В организации соревнования профсоюзы уделяли большое внимание его гласности. Широко использовались доски учёта итогов соревнования, издания специальных бюллетеней, отражающих показатели соревнующихся, стенные и многотиражные газеты. Все это оказывало серьёзное влияние на трудовую активность рабочих.

О размахе творческой активности трудящихся в этот период свидетельствуют данные выборочного исследования ВЦСПС на 1534 предприятиях, на которых трудились 1101 тысяча рабочих, всеми видами соревнования на 1 января 1930 года было охвачено 65% общего числа рабочих, ударными бригадами - 29%.

При участии профсоюзов и их активной поддержке возникали всё новые и новые почины и инициативы передовиков производства, которые были направлены на борьбу за укрепление производственной дисциплины, повышение производительности труда, уплотнение рабочего дня, улучшение организации труда, снижение себестоимости и повышение качества продукции. Широкое развитие получила инициатива рабочих ленинградского завода имени Карла Маркса, выдвинувших встречный промышленно-финансовый план, который превышал плановые задания. Вскоре движение за встречный промфинплан распространилось на значительное большинство заводов и фабрик страны, положив начало коллективным формам соревнования за использование внутренних резервов производства.

Важное значение профсоюзные организации придавали развитию движения за внедрение бригадного хозрасчёта на предприятиях. Профсоюзные комитеты в целях распространения передового опыта хозрасчётных бригад проводили конкурсы на лучшую хозрасчётную бригаду, конференции по обмену опытом, слёты и т.д. Хозрасчётные бригады, как правило, лучше других выполняли план, добивались большего снижения себестоимости, повышали качество продукции, более успешно осваивали новую технику и научную организацию труда. На профсоюзы была возложена задача по вовлечению рабочих и служащих в управление производством, улучшение работы производственных совещаний, которые создавались не только общезаводские и цеховые, но и в бригадах и профгруппах. В центр деятельности производственных совещаний ставились вопросы организации производства, соревнования, экономии сырья и материалов, электроэнергии, укрепление трудовой дисциплины и др.

Встречное планирование, ударничество, хозрасчётные бригады, движение рационализаторов и изобретателей, деятельность производственных совещаний, трудовое соревнование, получившие широкое развитие в этот период, явились основными направлениями деятельности профсоюзов страны. Производственно-массовая работа, став ключевым фактором в жизни профсоюзов, на многие годы определила их судьбу.

И всё-таки профсоюзы, с точки зрения ЦК ВКП(б), не проявляли должной активности в мобилизации масс к производительному труду. На III пленуме ВЦСПС (ноябрь 1929 г.) Л.М. Каганович заявил о том, что профсоюзы плетутся в хвосте соревнования, отстают от активности масс. Примечательно, что в сентябрьском "Обращении ВЦСПС ко всем профорганизациям» прямо признавалось, что социалистическое соревнование началось без непосредственного участия профсоюзов. Действительно, низовые профсоюзные организации, измученные чистками профаппарата, перемещениями кадров, кооптациями и неоправданными назначениями новых руководителей, изменениями политического курса, пассивно сопротивлялись нажиму сверху. А этот нажим постоянно усиливался, так как партии был нужен приводной ремень, который бы подстегивал трудящихся на досрочное выполнение пятилетки. По указанию ЦК ВКП(б) было написано 6 сентября 1929 года и опубликовано в «Труде» «Обращение Президиума ВЦСПС ко всем профсоюзным организациям, рабочим, работницам». Обращение призывало профсоюзы и все их органы сверху донизу повернуться лицом к производству, перестроить формы и методы работы, развернуть социалистическое соревнование, чтобы способствовать осуществлению задачи: «Догнать, а затем перегнать капиталистические страны».

Это была развёрнутая программа действий профсоюзов на весь реконструктивный период. Обращение было выдержано в жёстких тонах. Оно запугивало массы классовым врагом, который «хочет использовать трудности, чтобы расстроить наши ряды». Оно же предупреждало, что классовый враг терпит поражение: пролетарская диктатура держит своих активных врагов в тюрьме, расстреливает вредителей социалистической промышленности.

Обращение требовало давать отпор мелкобуржуазному влиянию на пролетариат и обывательским узкоцеховым тред-юнионистским настроениям, которые имеются не только среди рядовых членов профсоюзов, но и в рядах активистов профорганов.

Вместе с тем в Обращении содержался призыв, чтобы «лучшие представители рабочего класса», т.е. те, для кого вопросы производства имели приоритет, - были выдвинуты в государственный, хозяйственный и профсоюзный аппарат. Вся эта работа должна была проходить под знаком «широчайшей профсоюзной и рабочей демократии и решительной борьбы с классовым врагом».

По мере того, как профсоюзы овладевали хозяйственной функцией, они всё больше теряли своё лицо, превращаясь в придаток партийного и хозяйственного аппарата. Вслед за партийной печатью профсоюзные газеты постоянно ставили в центр внимания вопросы организации производства, повышения производительности труда, организации соревнования, движения ударных бригад и укрепления трудовой дисциплины.

Первые итоги массового соревнования были подведены на I всесоюзном съезде ударных бригад. Он состоялся в декабре 1929 года и явился своего рода трибуной обмена опытом и пропагандой методов работы ударников. Подготовкой съезда занимался ВЦСПС совместно с ВСНХ, ЦК ВЛКСМ и газетой «Правда». С докладом об итогах развития промышленности и задачах социалистического соревнования выступил председатель ВСНХ В.В. Куйбышев. О ходе социалистического соревнования и задачах ударных бригад говорил секретарь ВЦСПС Г.Д. Вейнберг. В прениях выступили наряду с передовиками производства многие известные стране люди, в том числе академик А.Н. Бах, Н.К. Крупская и др. Съезд принял резолюцию и обращение ко всем трудящимся с призывом расширять соревнование, переходить от ударных бригад к ударным цехам и предприятиям, добиваться выполнения пятилетнего плана в 4 года. Профсоюзы должны были улучшить руководство соревнованием. Съезд указал на необходимость выдвинуть в течение 1929-1930 гг. на профсоюзную и хозяйственную работу не менее 5 тысяч ударников.

К концу 1930 года число ударников в стране увеличилось более чем в 2 раза по сравнению с 1929 годом.

Трудовой подъём масс был обусловлен многими причинами, но решающую роль играл субъективный фактор - целенаправленная, жёсткая политика партии по развитию производственной активности масс. При этом применялся принцип «кнута и пряника», лучшие бригады и отдельные ударники получали премии, награждались ценными подарками, поощрялись морально. С отстающими и бракоделами велась решительная борьба: их клеймили в стенгазетах, на собраниях, вручали рогожные знамёна, вызывали на товарищеские суды.

Свои плоды давала и идеологическая пропаганда и агитация, воспитывающая в массах сознание приоритета интересов государства, подавление личностных интересов во имя общества, готовность идти на жертву ради общественных целей. Сказывалась и искренняя вера малограмотных рабочих масс в то, что, быстро преодолев трудности, можно создать в стране обещанную счастливую, радостную жизнь. Всё это питало трудовой энтузиазм масс, рождало новые формы соревнования.

Однако перестройка и развитие соревнования не были поступательным движением: они шли неровно, с взлётами и падениями. Характерно, что на заседаниях комфракции ВЦСПС в 1930 году с тревогой говорили о ходе перестройки в профсоюзах и состоянии соревнования. Так, на «Красном выборжце» рабочие заявили проверочной бригаде: «Сейчас работа идёт ещё хуже, чем она шла раньше, до перестройки». Производственные вопросы стали больше занимать места в работе ФЗМК[1], но руководство социалистическим соревнованием, ударничеством осуществлялось слабо. Результатом этого, - как отмечалось на одном из заседаний комфракции ВЦСПС, - явился колоссальный спад ударного движения». Даже на Путиловском заводе, кроме самопроверок, которые проводились в торжественные дни 1 мая и 7 ноября, не было систематического контроля за ходом соревнования.

Хозяйственный уклон в деятельности профсоюзов был закреплён и в решениях XVI съезда партии, состоявшегося 26 июня-13 июля 1930 года. Съезд, осудив «правый уклон» в профсоюзах, подчеркнул их огромное значение в решении народнохозяйственных задач. В постановлении по докладу Н.М. Шверника «О задачах профсоюзов в реконструктивном периоде» съезд потребовал решительной перестройки работы профсоюзов на основе поворота их «лицом к производству» и большего участия в переустройстве сельского хозяйства. В центре внимания их деятельности должны быть вопросы вовлечения рабочих масс в управление производством, коренной перестройки работы производственных совещаний, временных контрольных комиссий, органически связывая их с соревнованием и движением ударных бригад и ударников. Съезд особо подчеркнул необходимость «продолжения энергичной борьбы против элементов тред-юнионизма и оппортунизма в профдвижении, одновременно давая отпор анархо-синдикалистским и полутроцкистским уклонам». В производственной работе профсоюзов, - указал съезд, - необходимо исходить из задач, «активного и деятельного участия в составлении хозяйственных планов, поворота «лицом к производству», укрепления трудовой дисциплины, лучшей организации труда, нормирования труда и заработной платы, активного участия в работе государственного аппарата, подготовке кадров специалистов. Съезд констатировал, что начавшаяся перестройка работы профсоюзов и преодоление правого уклона в теории и практике, кадровой политике сопровождаются значительным совершенствованием их деятельности, борьбой за практическое участие в управлении производством, его планировании, организации, рационализации и модернизации, внедрении хозрасчёта, совершенствовании хозяйственного аппарата профессиональных союзов. Необходимо, чтобы «сами рабочие массы и руководящие профсоюзные органы взялись за дело улучшения профсоюзного аппарата, за дело выдвижения новых тысяч и тысяч свежих рабочих и работниц в профсоюзные органы».

Таким образом, поворот профсоюзов «лицом к производству» означал усиление их активности в составлении хозяйственных планов, в руководстве производственными совещаниями, временными контрольными комиссиями, в организации товарищеских судов из лучших ударников в целях воздействия на нарушителей трудовой дисциплины, участие в подготовке кадров, в нормировании труда и заработной платы, внедрении научной организации труда и развитии трудовой активности рабочих и служащих. Поворот «лицом к производству» означал и преодоление до конца элементов тред-юнионизма и оппортунизма в профсоюзах, усиление партийного руководства и улучшение состава профсоюзных кадров.

2. Профаппарат в тисках партноменклатуры или великая чистка

Успех начавшейся перестройки работы профсоюзов и их поворота лицом к производству, - как отмечалось в постановлении президиума ВЦСПС от 28 января 1930 года - теснейшим образом связан с работой и состоянием профаппарата. Но далее в нём говорилось: «Между тем теперешнее состояние профаппарата ни в коей степени не обеспечивает этой перестройки. В профаппарате свили себе прочное гнездо рутина и косность, бюрократизм и отрыв от масс, неповоротливость и медлительность. Аппарат профессиональных организаций в значительной мере засорён разложившимися, оторвавшимися, обюрократившимися и иногда чуждыми элементами». В постановлении указывалось, что «В целях действительного укрепления профаппарата, очищения его от обюрократившихся, косных и разложившихся, не говоря уже о социально чуждых и меньшевистских элементах, необходимо при участии широких масс проведение повсеместной сверху до низу чистки аппарата профессиональных союзов и обновление его за счёт вовлечения в аппарат профорганов новых, свежих слоёв из числа рабочих и работниц с производства, в первую очередь из числа ударных бригад, являющихся началом и базой перестройки работы профсоюзов.

Состоявшийся 29 мая - 1 июня 1929 года II пленум ВЦСПС, осудив тред-юнионистские тенденции и явления, бюрократические окостенения профсоюзного аппарата, положил начало его чистке. Пленум вывел группу правых (Томского, Михайлова, Угарова) из президиума ВЦСПС, а Ударова и Яглома - из кандидатов в президиум ВЦСПС. Для укрепления руководства ВЦСПС был создан секретариат из пяти человек (Г.Д. Вейнберг, А.И. Догадов, Н.Н. Евреинов, И.А. Акулов, Н.М. Шверник). Редактором «Труда» был назначен Н.Н. Евреинов. Это был новый коллегиальный руководящий орган, т.к. должность председателя ВЦСПС была упразднена. Первым секретарём был избран А.И. Догадов, вторым - И.А. Акулов.

Вслед за этим решением началось обновление составов ЦК и советов профсоюзов. Но массовая чистка профсоюзного аппарата снизу доверху развернулась после постановления президиума ВЦСПС о чистке профаппарата от 28 января 1930 года. Причём в постановлении говорилось: «Просить ЦКК и НК РКИ организовать комиссию и провести чистку профаппарата, начав её с аппарата ВЦСПС и ЦК союзов и органов периодической печати ВЦСПС и ЦК союзов».

Уже 3 февраля 1930 года (завидная оперативность) президиум и коллегия ЦКК и НК РКИ СССР рассмотрели обращения ВЦСПС и приняли постановление: «Согласиться на просьбу ВЦСПС о проведении ЦКК и НК РКИ чистки профаппарата. Создать комиссию в составе: Москвина И.М. - заведующего организационно-распределительным отделом ЦК ВКП(б) (председатель), Шкирятова М.Ф. - секретаря партколлегии и заведующего организаторским отделом ЦКК, Рындина К.В. - второго секретаря Московского обкома ВКП(б) и 2-х рабочих (от Электрозавода и от Трёхгорной мануфактуры, выдвинутых общественными организациями завода и фабрики). К чистке приступить с 15 февраля 1930 года. Зам. председателя ЦКК и Наркома РКИ СССР Акулов».

В постановлении президиума ВЦСПС от 18 марта 1930 года об исключении из профсоюзов классово-чуждых, вредительских и контрреволюционных элементов предписывалось отраслевым профсоюзам и профсоюзным организациям: «Предложить всем профсоюзным организациям проводить систематическую чистку по выявлению, исключению из профсоюзов и удалению их с предприятий всех классово-чуждых, вредительских, контрреволюционных и кулацких элементов.

1. Исключению из членов профсоюзов и увольнению с работы подлежат все, скрывшие своё контрреволюционное прошлое (служители религиозного культа, бывшие жандармы, помещики, заводчики, кулаки и их агенты, и все остальные элементы, не имеющие права на вступление в союз).

2. Исключать из рядов профсоюзов каждого члена профсоюза, замеченного во вредительстве, допускающего на производстве систематическое хулиганство, злостный и систематический подрыв трудовой дисциплины.

3. Считать автоматически исключённым из членов профсоюза лиц, снятых с работы в учреждениях в порядке чистки 1 категории.

[…] Работа по исключению из профсоюзов чуждых элементов и всех дезорганизаторов производства не должна приобретать характер огульной чистки и кампанейности, а должна проходить систематически, в процессе повседневной работы союза с соблюдением строго индивидуального подхода в каждом отдельном случае и мобилизацией широких рабочих масс (собрания, конференции, печать)».

В постановлении отмечалось: в целях обеспечения повседневной связи президиума с комиссией по чистке выделить для участия в её работе т. Шверника.

Обязать все ЦК союзов, совпрофы[2], низовые профсоюзные организации принять активное участие в чистке аппарата ВЦСПС и ЦК союзов как путём присылки материалов в комиссию, так и освещение в печати».

Таким образом, начало работы истребительной мельницы Сталина-Кагановича было положено самим ВЦСПС. Первыми в жернова этой мельницы попала «группа - 92», которая голосовала на заседании комфракции VIII съезда профсоюзов против введения в президиум ВЦСПС секретаря ЦК партии Кагановича, а также редакция печатного органа ВЦСПС газеты «Труд». Соратники Томского по многолетней работе в профсоюзах одними из первых подверглись репрессиям и среди них Николай Александрович Угланов. Один из организаторов и руководителей профсоюза торгово-промышленных и советских служащих, а затем с 1920 года на партийной работе. Член РСДРП{6) с 1907 года, член ЦК ВКП(б) в 1923-1930 гг., кандидат в члены Политбюро в 1926-1929 гг. В 1924-1929 гг. секретарь ЦК и одновременно в 1924-1928 гг. первый секретарь МК ВКП(б). В 1928-1930 гг. нарком труда СССР. В 1930 году назначается начальником сектора Наркомтяжпрома[3], затем был отправлен подальше от Москвы в Тобольск управляющим рыбным трестом. Но вскоре был арестован и в 1937 году расстрелян;

В. М. Михайлов репрессирован и в 1937 году расстрелян; В. М. Михайлов, кандидат в члены ЦК ВКП{6), председатель МГСПС, был освобождён от должности и направлен заместителем начальника строительства Днепрогэса.

Василий Михайлович Михайлов (1894-1937), родился в Москве в семье печатника. Трудовую деятельность начал тринадцатилетним мальчишкой в типографии вместе с отцом. Революционные события 1905-1907 года в Москве были близко восприняты молодым рабочим. С первых дней работы он принимал участие в собраниях профсоюза, был свидетелем бурных дискуссий печатников и хозяев типографии по выработке коллективного договора, борьбе за улучшение охраны труда и повышение заработной платы. В. Михайлов настойчиво занимается самообразованием, посещает лекции в народном университете Шанявского. В 1912 году переходит на работу в типографию Сытина. Участвовал в издании журнала правления союза печатников «Голос печатного труда». В 1916-1917 годах являлся членом правления и казначеем союза печатников. В 1917 году В. Михайлов избирается членом Московского комитета РСДРП(б), председатель ЧК Городского района. С 1919 года переходит на профсоюзную работу - член президиума ЦК профсоюза печатников, председатель ЦК, а с октября 1919 года на военно-политической работе в Красной Армии. В 1920 году был избран председателем Московского губернского отдела профсоюза печатников. В 1921-1924 годах В. Михайлов работает секретарём ЦК РКП(б), секретарём МК партии, Замоскворецкого РК ВКП(б) Москвы. В 1924 году он избирается председателем Московского городского совета профессиональных союзов. С 1924 года - член президиума ВЦСПС. Являлся членом ЦК партии (1921-1922гг.), а с 1923 года - кандидатом в члены ЦК партии.

После снятия с должности председателя МГСПС В. Михайлов оставался кандидатом в члены ЦК партии, но, как и многие другие, был отправлен из Москвы.

Ф.Я. Угаров, член ЦК ВКП(б), председатель Ленинградского областного совета профсоюзов был освобождён от должности и направлен на хозяйственную работу.

Федор Яковлевич Угаров родился в 1885 году в многодетной крестьянской семье в Тверской губернии. После окончания церковно-приходской школы одиннадцатилетнего мальчика отправили в Петербург на заработки. Здесь его устроили учеником в одном мануфактурном складе. Но тяжёлые условия труда и издевательства владельца склада заставили Ф. Угарова искать новое место работы. Вскоре он устраивается учеником слесаря на заводе за Невской заставой, а затем с 1898 г. работает слесарем на механическом заводе в Гавани. С помощью передовых рабочих он приобщается к чтению революционной литературы, участию в стачечной борьбе. В январе 1905 года он участвует в организации стачки на заводе, входит в правление заводского профсоюза. Такая активность молодого рабочего оказалась не по нраву администрации завода. Ф.Я. Угаров попадает в список неблагонадёжных, а немного позднее и уволенных. Более трёх месяцев ходил он без работы, перебиваясь случайными заработками. Летом 1905 года удалось устроиться на работу в типографию. Но за участие в печатании и распространении революционных листовок его арестовали и после трёхмесячного тюремного заключения отправляют в ссылку в Сибирь. Не прожив и года в ссылке, Угаров бежит в Самару, где работает по ремонту судов. Здесь он сближается с самарскими социал-демократами и вскоре, заметив за собой слежку филёров, уезжает отсюда, В 1909 году Угаров приезжает в Петербург и устраивается под чужой фамилией слесарем на текстильную фабрику, на которой воссоздаёт разгромленный в 1908 году профсоюз и становится одним из его руководителей. Вместе с известными организаторами петербургского союза текстильщиков Н.И. Лебедевым, П.А. Тюшиным, И.Н. Вихоревым Ф.Я. Угаров входит в состав городского правления, в котором он возглавляет комиссию по вовлечению рабочих-текстильщиков в члены союза. Именно ему и его товарищам по правлению в 1909 году удалось возлечь в члены союза на фабрике Кожевникова 310 человек из 800 работающих, на российской бумагопрядильной[4] - 150 членов из 1000 рабочих. В ходе подготовки к празднованию 1 мая 1912 года правление союза текстильщиков почти в полном составе было арестовано полицией и посажено в «Кресты». Ф.Я. Угаров вновь высылается в Сибирь. В начале 1914 года Ф. Угаров бежит из ссылки и приезжает в Петербург и ведёт активную революционную борьбу. Он участник Октябрьской революции, делегат II всероссийского съезда советов. С 1918 года Ф. Угаров находился на Украине - председатель Киевского совета профсоюзов, с мая 1923 года - председатель Южбюро[5] ВЦСПС. На XIV съезде ВКП(б) (декабрь 1925 года) избирается кандидатом в члены ЦК партии. В январе 1926 года Ф. Угаров избирается председателем Ленинградского губернского совета профсоюзов. Будучи членом ЦК партии, Ф. Угаров на ноябрьском 1928 года и апрельском 1929 года пленумах ЦК ВКП(б) активно защищал позиции Томского - председателя ВЦСПС, и обвинённый в «правом уклоне» в июне 1929 года был освобождён от должности председателя ЛОСПС[6]. Выступая на апрельском пленуме ЦК партии (1929г.), Ф. Угаров говорил, что «отсекать [т.е. убирать] Томского, старого каторжанина, опытнейшего рабочего вожака, который в нашей партии проработал не один десяток лет, кровь и плоть нашего рабочего класса, - отсекать нельзя». Его смелость в защите Томского проявилась и при голосовании на пленуме резолюции, осуждающей «правый уклон». Он заявил: «Я голосую за резолюцию, где говорится о социалистическом строительстве. Что касается уклонов: правого и других, я по этой части голосую против.» Эти и другие выступления Ф. Угарова в защиту Томского стоили ему партийной и профсоюзной карьеры. На XVI съезде ВКП(б) он был выведен из состава членов ЦК и отправлен на хозяйственную работу.

В поддержке «правой оппозиции» был обвинён и Богданов Николай Петрович - известный профсоюзный деятель, один из организаторов и руководителей профсоюза строителей.

Богданов Н.П. Родился 17 декабря 1896 года в деревне Левшино Тарусского уезда Калужской губернии в крестьянской семье. После окончания трёхклассной церковной школы Н. Богданов в 12-летнем возрасте начал свою трудовую деятельность учеником маляра на стройке в Москве. В конце 1914 года Н. Богданов стал членом РСДРП(б). Активный участник Февральской революции в Петрограде. В марте 1917 года был избран депутатом Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов и секретарём правления союза строителей. Принимал активное участие в создании и деятельности Всероссийского союза строительных рабочих, избирался в 1917-1928 годах секретарём, а затем председателем ЦК союза. Являлся членом ВЦИК 8, 10, 11, 12 созывов. С 1927 года по 1931 год (13 и 14 созывов) избирался кандидатом в члены ВЦИК.

За участие в голосовании на заседании комфракции VIII съезда профсоюзов СССР против ввода Л.М. Кагановича в члены президиума ВЦСПС был снят с должности председателя ЦК профсоюза строителей и направлен маляром в Мосстрой Москвы. В 1931 году ЦК ВКП6)направляет Богданова начальником строительства железнодорожных мостов. Под его руководством были построены железнодорожные мосты через реки: Днепр - у Днепропетровска, Дон - у Ростова, Оку - у Каширы, Москву-реку - у Вознесенска и Люблино и многие другие.

Жертвами сталинской репрессивной машины в этот период стали только за то, что они голосовали против Кагановича, видные руководители региональных организаций и центральных комитетов профсоюзов: Нефёдов М. Г. - секретарь Московского городского совета профсоюзов; Машкин Константин Павлович - член президиума и заведующий орготделом МГСПС был отправлен на завод «Динамо» начальником электроцеха; Ударов Александр Николаевич - член партии с 1919 года, председатель Северо-Кавказского краевого совета профсоюзов. Козе-лев Борис Григорьевич - секретарь ЦК профсоюза металлистов, который по решению комиссии по чистке был направлен на завод «Серп и Молот» рабочим-слесарем, а затем подальше от Москвы директором Оршанской льночесальной фабрики; Борщевский Б. А. - один из организаторов и руководителей профсоюза печатников, член партии с 1906 года и председатель ЦК профсоюза; Мельничанский Григорий Натанович - член президиума ВСНХ, председатель ЦК профсоюза текстильщиков, член политкомиссии по руководству VIII съездом профсоюзов СССР активно поддерживал М.Томского. В январе. 1929 года был снят с должности и назначен председателем комитета по изобретательству при Совете Труда и Обороны; Карташов B.C. - председатель Тульского совета профсоюзов; Кидияров С.Н. - председатель Рязанского совета профсоюзов; Фигатнер Ю.П. - член ЦКК, в 1927-1929 годы председатель ЦК профсоюза советских и торговых служащих «примиренчески относился и поддерживал Томского до ноябрьского пленума ЦК ВКП(б), где подал письменное заявление об отмежевании от группы Томского, Бухарина и Рыкова». Однако это не спасло его от расправы. Он был исключён из партии и назначен начальником главка Наркомлеса.

Сенюшкин Ф.М. - заведующий культотделом ВЦСПС был освобождён от работы и направлен начальником сельскохозяйственного сектора облплана[7] Московской области. Кроме того, Управление делами ВЦСПС приняло решение произвести уплотнение занимаемой жилой площади Ф. Сенюшкина, проживающего в доме Союзов № 4, кв. 16 путём изъятия двух комнат (размером 33 и 14 кв.м.) Дескать знай наших - как поддерживать Томского и «правых».

Аналогичные акции последовали и в отношении редактора газеты «Труд» Я.К. Яглома кв. № 8 (изъята комната 22,34 кв.м.); Б.Г. Козелева - секретаря ЦК профсоюза металлистов - кв. № 33 (изъята комната 16,6 кв.м.); М. Гинзбурга - заведующего отделом нормирования труда и заработной платы ВЦСПС, кв. № 36 (изъяты две комнаты 25,9 и 21,8 кв.м.); Н. Тихомировой - заведующей отделом производственно-массовой работы ВЦСПС - кв. № 4 (изъята одна комната 15,49 кв.м.).

При этом в данном решении Управления домами ВЦСПС указывалось: «Расширить площади Ленау, Смирнову, Шевырину, Антипову, Агромкиной и другим, а Вейнбергу кв. № 1 заменить на другую.

В этом списке по изъятию комнат был и Иосиф Савельевич Исаев (Шелехес) - директор Высшей школы профсоюзного движения, много сделавший для становления и развития первого учебного заведения профсоюзов.

И.С. Исаев родился в 1882 году в семье ремесленников, участник первой мировой войны, член РСДРП(б) с 1910 года. Неоднократно арестовывался за революционную деятельность. Участник гражданской войны: комиссар 18 дивизии 8-й армии Южного фронта. Работу в профсоюзах начал в профсоюзе совторгслужащих[8]. В 1921 году был назначен заведующим культотделом[9] ВЦСПС. На VI съезде профсоюзов СССР Исаев избирается кандидатом в члены ВЦСПС, а на VII съезде профсоюзов - членом ВЦСПС. После съезда ему предложили возглавить ВШПД[10].

В короткий срок школа под руководством И. Исаева превратилась в учебно-методический центр для региональных профшкол. При Исаеве в учебном процессе школы активное участие принимали руководители ВЦСПС и ЦК профсоюзов. Очень часто перед слушателями выступал председатель ВЦСПС М.П. Томский, оказывая школе всемирную поддержку. (В 1920-е годы ВШПД носила имя М.П. Томского).

Постоянное общение Исаева и Томского, единство взглядов на деятельность ВШПД и профсоюзов в целом не могли быть не замеченными. Причём голосование Исаева на VIII съезде профсоюзов СССР против ввода Л.М. Кагановича в состав президиума ВЦСПС также было поставлено ему в вину как активного сторонника «правой оппозиции».

Поэтому при проверке работы ВШПД указывалось на «научное несоответствие требованиям работы школы», на «запоздалую мобилизацию внимания студентов вокруг вопросов генеральной линии партии и на борьбу с уклонами от генеральной линии».

Естественно, И.С. Исаев был снят с должности директора ВШПД и исключён из партии. У него также были изъяты в кв. № 13 дома Союзов две комнаты (18,7 и 14,21 кв.м.).

Особенно широкий размах чистки профсоюзного аппарата получили в 1930 году. В архивах сохранились сводки и отчёты специальных бригад по чистке, которые свидетельствуют о беспрецедентном разгуле, ничем не оправданном насилии. В качестве примера можно привести следующую сводку: «Секретно. Сводка выполнения постановления комиссии по чистке профаппарата ЦК профсоюзов и ВЦСПС на 01.09.1930 года. Всего намечено к снятию (по 23 союзам) 414 человек, снято 328, не снято 86 человек. По ВЦСПС намечено 58, снято 42, не снято 16 человек».

Чтобы активизировать работу по чистке профаппарата, ВЦСПС провел 20 апреля 1930 года специальное совещание работников оргинструкторских[11] и информационных отделов ЦК профсоюзов. На совещании выступил заведующий оргинструкторским отделом ВЦСПС В. Полонский, который сказал: «Оргсовещание провели, это начало перестройки. Мы ещё не перестроились, это нелегко. Идёт упорная глухая борьба, в своеобразной замаскированной форме против поворота, за своё существование. Справляется ли оргинструкторский отдел? Пока нет. Отдельные организации ещё противодействуют. Здесь говорили: аппарат не сократили. Значит, ваш аппарат противодействует перестройке. Духом не пахнет от ЦК коммунальщиков о том, что имеется перестройка. В нашем оргинструкторском секторе мы первую чистку произвели. Сократили 43% нашего состава. Улучшили социальный состав. Все инструктора - рабочие. Социально чуждых элементов нет. […] Дворце труда все люди носятся из одной комнаты в другую. 10% - дела, а остальное - болтовня. Эта традиция сохранена до сих пор. Некоторые ответственные работники сами носят бумаги из комнаты в комнату».

Ноябрьский пленум ЦК партии (1929 г.) - подчеркнул Полонский, - поставил перед фракцией ВЦСПС вопрос, чтобы фракция выдвинула из числа профессионалов 1,5-2. тыс. человек на хозяйственную работу. Эта цифра - в постановлении президиума ВЦСПС и пленума ВЦСПС ещё была расширена: решили выдвинуть 5 тыс. на хозяйственную и оперативную работу (а в перспективе – 10 тыс.человек).

Кроме чистки собственного аппарата профсоюзы по решению ЦК партии принимали участие и в чистке советского аппарата. В этой связи приводим в качестве примера протокол № 7 заседания ЦК профсоюза швейников от 6 сентября 1929 года.

«Слушали: о чистке советского аппарата. Докладывала: Егорова Е.Н. - председатель ЦК союза швейников. Профсоюзные организации принимали слабое участие в чистке соваппарата. Поэтому она не достигла тех результатов, которые преследовала. За последнее время в соваппарате обнаружилось много вредительских, чуждых нам элементов. Но этот вредительский элемент почти всегда состоит в союзе и является его членом. И когда его вычищают, то он обращается к помощи союза, который обязан защищать своих членов, и часто союзные организации брали под свою защиту негодный элемент, прикрывавшийся своим членством. Т[аким] о[бразом] очень часто союзные организации просто мешали чистке. Чтобы подобное явление не имело места, необходимо привлечь к делу чистки, во-первых, широкие рабочие массы, а во-вторых, союзные организации. Необходимо, чтобы места вычищенных занимали рабочие. Президиум предлагает утвердить это краткое обращение к союзным организациям по вопросу чистки соваппарата.

Т[оварищ] Платонова: То, что союзные организации в неведении защищают вредительский элемент, это верно. Сейчас отдельные предприятия, например ГЭТ[12], установили связь по вопросам чистки с Наркомфином[13] и после проведения чистки будут взаимно следить за работой друг друга. У нас бывает, посылают извещения за 2 дня до начала чистки. Надо втянуть массы в чистку, чтобы они были не только свидетелями.

Шинкаренко: Наиболее радикальная форма - выделение рабочих бригад, которые были бы прикреплены к определённым учреждениям. Шефство нужно использовать, наш союзный журнал.

Фомина: На московских предприятиях были собрания, митинги: цеховые, сменные по этому поводу. Рабочие как будто очень хорошо к этому относятся. Но посещаемость этих собраний очень низка, остаётся только один актив.

Родионова: Рабочие совершенно не имеют представления, какие цели преследует чистка.. Нужно им объяснить.

ПОСТАНОВИЛИ: а). Утвердить директиву, разработанную орготделом, об усилении внимания профорганизаций к чистке аппарата и постановке работ по выдвижению рабочих; б). В целях немедленной реализации директив ЦК партии предложить московскому, ленинградскому облотделам и ВУКУ выделить по несколько рабочих бригад для участия их в чистке советских учреждений. Этим же отделам выделить не менее чем по 2 предприятия для прикрепления их к тому или иному учреждению для наблюдения за их работой и участия в чистке (например ГЭТа), договорившись с местными организациями, как о порядке прикрепления, так и о тех учреждениях, к которым будут прикреплены. Предложить указать отделам обо всех мероприятиях в этом вопросе и работе бригад и прикреплённых предприятий информировать своевременно ЦК профсоюза.

Центральная комиссия по чистке профаппарата разбирала и курьёзные случаи. Так, заместитель редактора журнала «Швейник» Фарбер, прикреплённая к партячейке четвёртой фабрики «Москошвей» и не согласная с данной ей характеристикой, обвинила весь президиум ЦК профсоюза в недостаточной борьбе с правым уклоном. В частности, заведующий отделом ОТЭ[14] и член президиума ЦК профсоюза Гончаров, написавший директиву ЦК профсоюза о повышении реальной заработной платы, забыл написать об уклонах, и об этом ничего не сказал весь президиум. А она напомнила об этом Гончарову и председателю ЦК профсоюза Е.Н. Егоровой, которая ей сказала, что она всю ночь думала, что что-то «мы забыли ещё дать в этой директиве, и никак не могла вспомнить, что забыли написать об уклонах. Затем Фарбер обвинила президиум ЦК профсоюза в зажиме самокритики, что они хотят помещать много своих статей в журнале и требуют повышения оплаты с 10 до 15 рублей, а отдельные члены президиума поручают ей обрабатывать свои материалы в газету «Труд».

В результате было принято решение: «Обратиться в ЦКК ВКП(б) с просьбой выделить комиссию для расследования, действительно ли ЦК профсоюза «замазывал правый уклон» и были ли случаи зажима самокритики».

В характеристике Фарбер, подписанной секретарём ЦК профсоюза Силиной и Гончаровым, было отмечено высокомерие Фарбер, создание ею нездоровой обстановки на работе и т.д.

Центральная комиссия ВЦСПС по чистке профаппарата продолжала свою деятельность непосредственно внутри ВЦСПС. В постановлении комиссии от 30 августа 1930 года сообщалось, что «по социально-бытовому сектору вычищены и переведены на другую работу 7 человек; из оргинструкторского сектора ВЦСПС, где 21 человек, оставляют на работе 8, снимают 2, переводят на другую работу 6, оставлены под вопросом – 5».

Не был оставлен и управляющий Дворцом труда ВЦСПС Д.И. Мышлявцев. «Снят в порядке освежения и орабочения аппарата». Постановление комиссии от 24 июля 1930 года. Этим же постановлением были обнародованы результаты чистки в ЦК профсоюза печатников. «Прошли чистку 36 человек, из них 18 было предложено освободить от работы».

Во многих случаях необъяснимы были сами мотивы чистки. Так, на запрос комиссии ВЦСПС по чистке председатель ЦК профсоюза швейников Е.Н. Егорова сообщала 1 сентября 1930 года в сектор кадров ВЦСПС, что предложения комиссии ЦК о чистке следующих лиц выполнены: «Плотников, экономист, был назначен к увольнению - уже уволен; Паршин, назначен на производство - уволен; Кошутина, экспедитор - уволена; Дудникова, статистик - уволена; Гумер, секретарь журнала «Швейник» - снята с должности, Тростина - помощник бухгалтера, хороший специалист своего дела, комиссия предложила обменяться с учреждениями, но до сих пор не нашли равноценной замены; Неофистова, машинистка, то же самое, и другие».

Серьёзные обвинения комиссией ВЦСПС по чистке профаппарата были высказаны в адрес президиума Ленинградского областного совета профсоюзов. Речь шла о председателе совпрофа Ф.Я. Угарове, как активном участнике «правой оппозиции», а так же о Королёве Павле Николаевиче - секретаре совпрофа. В характеристике о нём говорилось: «Будучи одним из руководителей ленинградской делегации на VIII съезде профсоюзов СССР, как секретарь Леноблпрофсовета не только не вёл борьбу с правым уклоном и правым руководством ВЦСПС, но и на бюро фракции съезда отказался от голосования по проведению линии ЦК ВКП(б) в вопросе укрепления профсоюзного руководства». П.Н. Королев был исключён из партии и сослан в г. Астрахань директором рыбного комбината.

По областным комитетам: Митропольский, ответственный работник обкома профсоюза работников просвещения - исключён как неустойчивый элемент; Дроздецкая, заместитель заведующего орготделом обкома профсоюза работников просвещения - исключена как социально чуждый элемент; Коклин А.С., заведующий орготделом обкома профсоюза работников связи - исключён из партии за недисциплинированность и шкурничество; Хованов В.Ф., заведующий отделом рабочего снабжения обкома профсоюза рабочих машиностроения - исключён за отрыв от партии; Попков А.И., ответственный секретарь областного бюро ИТС[15] обкома профсоюза шофёров - исключён как классово-чуждый элемент; Бутылкин П.А., учёный секретарь НИТО[16] обкома профсоюза рабочих-деревообделочников - исключён за сокрытие социального происхождения и многие другие."

В Государственном архиве социально-политической истории сохранились списки многих из «92-х» делегатов VIII съезда профсоюзов СССР, которые в декабре 1928 года проголосовали против решения ЦК партии о введении Л.М. Кагановича в члены президиума ВЦСПС. Только за это были исключены из партии и репрессированы.

Эти массовые акты партийного произвола вызывали скрытые и открытые протесты. Авторам удалось обнаружить в архиве письма академика Ивана Петровича Павлова в Совет Народных Комиссаров, в которых он протестовал и выступал в защиту своих коллег учёных и других представителей интеллигенции. В своём первом письме он писал: «Привязанный к своей Родине, считаю моим долгом обратить внимание Правительства на следующее. Беспрерывные и бесчисленные аресты делают нашу жизнь совершенно исключительною. Я не знаю целей их (есть ли это безмерное усердие искания врагов режима или ещё что-нибудь), но не подлежит сомнению, что в подавляющем числе случаев для ареста нет ни малейшего основания, т.е. виновности в действительности. А жизненные последствия акта повального арестовывания совершенно очевидны. Жизнь каждого делается вполне случайной, нисколько не рассчитываемой. А с этим неизбежно исчезает жизненная энергия и интерес к жизни. В видах ли это нормального государства? Отсюда, по моему глубокому убеждению, так называемая вредительность. Это главнейшим образом, если не исключительно - не сознательное противодействие нежелательному режиму, а последствие упадка энергии и интереса. Я поражён недавним арестом в Москве профессора Прянишникова, а в Ленинграде (в Институте экспериментальной медицины) профессора Владимирова. Первый, насколько я знаю, никогда политическим деятелем не был и представляет тип учёного (притом крупнейшего, выдающегося), целиком ушедшего в своё дело. А второй (я знаю его близко по 40-летней совместной работе в одном и том же учреждении) совершенно не способен к какому-нибудь противодействию настоящему режиму, не только делом, но и сколько-нибудь свободной критикою его в интимном разговоре. Что касается до резких иногда заявлений первого, то думаю, что они неизмеримо менее вредны (если только вредны, а не полезны), чем рабские «чего изволите» - зло и гибель правителей. 20 августа 1930 года. Академик Иван Павлов».

Однако никакого ответа известный учёный не получил. А гонения и репрессии на неугодных продолжались, причём в ещё больших масштабах. И академик И.П. Павлов вновь пишет письмо в Совет Народных Комиссаров, в котором ещё с большей тревогой пишет о ненормальной обстановке, сложившейся в стране:

«Под давлением переживаемых волнений, в связи с происходящими сейчас выборами новых членов Академии Наук я решился, наконец, сделать то, что я давно считал моим долгом и чего не исполнил до сих пор, только удерживаемый мыслью: выйдет ли из этого какой толк? Я вынужден наконец вопиять. Я имею право считать себя культурно-стоющим и порядочным человеком. Всю мою сознательную жизнь я отдал науке, не поддавшись другим искушениям жизни. Я поистине не гонялся ни за деньгами, ни за властью, ни за внешними отличиями, ни за другими, более мелкими, так называемыми благами жизни, удовлетворяясь радостью открывать и собирать хотя бы и небольшие научные истины. А отсюда, естественно, вытекало то, что я никогда и никому не кланялся и всегда говорил власть имущим то, что думал. Поэтому не могу ли я и теперь, представляю собою, надо думать, немалую группу людей на моей родине, откровенно говорить о моих гражданских и человеческих правах? Да, осуществляется завет В.И. Ленина, что для водворения диктатуры пролетариата необходимы террор и насилие (из речи его на одном из съездов Третьего Интернационала в Москве). Но совместно ли это с жизнью, с естественным ходом жизни? Ведь нельзя же отрицать, что при настоящем усложнении культурной жизни неизбежно в государственном деле участие образованных людей во всех отраслях жизни и нельзя же серьёзно надеяться разом, заново и сполна сделать этих образованных людей из пролетариата, хотя бы при помощи рабфака[17], бесспорно, весьма сомнительного приёма! Следовательно, необходимо пользоваться прежними образованными людьми. А раз так, как же не считаться с их уже укоренившимися потребностями и привычками! Эти образованные люди более или менее сжились с общими приобретениями современной культурной жизни.

Официально мы живём в республике. А в чём же заключается «республика»? Только во всеобщей обязанности беспрекословно, под страхом разнообразных и тяжёлых лишений повиноваться, так как все жизненные решения исключительно идут от предводителей коммунистической партии. В каком резком противоречии при нашей республике стоит прилагательное «советская», не в его официальном, а общеупотребительном смысле! Образованные люди превращены в безмолвных зрителей и исполнителей. Они видят, как беспощадно и большей частью неудачно перекраивается вся жизнь до дна, как громоздится ошибка на ошибке, но они должны молчать и делать только то, что приказано. Даже мы, люди науки, признаны некомпетентными в нашем собственном деле, и нам приказывают в члены Высшего ученого учреждения избирать людей, которых мы по совести не можем признать за учёных. Можно без преувеличения сказать, что прежняя интеллигенция частью истребляется, частью истязается и развращается.

Но не суровый ли ответ жизни на всё это, что на 11-м году режима в республике, именуемой также и трудовой, её граждане в миллионных массах, ежедневно значительную часть дня, а иногда и ночью, проводят в очередях за предметами первой необходимости и иногда совсем или почти попусту, когда старая Россия была так богата ими. А при всём этом, когда кто-либо, не вынося такой жизни, хотел бы уйти от неё, то и этого права у него не было - и приходилось с риском прибегать к обману или бегству.

Когда всё это чувствуешь, видишь, слышишь, часто становится стыдно, что и ты не уходишь из такой обстановки. Но... старость (70-80 лет), неискоренимая привычка к излюбленному жизненному делу (жить осталось мало, а скоро ли найдешь его на чужбине) и да любовь к родине.

17 октября 1928 года. Академик Иван Павлов».

Это письмо секретариат СНК направил под грифом «секретно» в НК РКИ 31 августа 1930 года. Заявление Павлова на ознакомление членов Президиума ЦКК ВКП(б)».

И это письмо академика Павлова осталось без ответа.

Профсоюзы продолжали вести работу по обновлению профаппарата. В начале 1930 года среди выборных платных работников центральных комитетов профсоюзов было около 12 %, а в советах профсоюзов почти 14% выходцев из других партий. В ВЦСПС выходцы из других партий составляли примерно 42% общего числа коммунистов, в ЦК союза металлистов - 37%, в ЦК союза печатников - 24%. В этой связи большое значение придавалось проведению перевыборов профсоюзных органов в 1930-1931 годах. При этом ЦК партии принял специальное постановление 16 февраля 1930 года «Перевыборы заводских комитетов союза металлистов», в котором указывалось, что перевыборы в этом профсоюзе должны быть проведены, как боевая политическая компания, стать образцом для других профсоюзов. «Перевыборы завкомов должны пройти как смотр производственной работы предприятий, социалистического соревнования и ударничества. Под этим углом зрения должна быть проведена работа профсоюзов по перестройке форм и методов профработы в соответствии с задачами реконструктивного периода».

В результате перевыборов, прошедших в комитетах профсоюза металлистов, большинство составляли ударники: в Москве - 51%, в Ленинграде - 70,5%, в Нижнем Новгороде - 84,6%, на заводе «Красный путиловец» - 95%, на Балтийском судостроительном заводе - 72%. В аппаратах ЦК профсоюзов число ударников составляло 59%, в советах профсоюзов - 53% и т.д. Орабочение профсоюзного аппарата в этот период приняло массовый характер. Например, к своему II съезду (апрель 1932г.) руководство Ленинградского областного совета профсоюзов и обкомы профсоюзов были обновлены почти на 100%. В ЛОСПС из рабочих было 74% работников, направленных обкомом партии на профсоюзную работу. Среди председателей обкомов профсоюзов рабочие-ударники составляли 83%, а среди секретарей - 85%.

На профсоюзы в этот период были возложены задачи и по орабочению государственного аппарата. ЦК партии считал, что профсоюзы как организации рабочего класса должны обеспечить решительное улучшение социального состава госаппарата. Профсоюзами были направлены 10 тыс. рабочих-ударников и 5 тыс. профсоюзных работников в государственный и кооперативный аппарат. Одновременно профсоюзы вели активную работу по преобразованию сельского хозяйства. Проблемы коллективизации, создания колхозов и совхозов занимали важное место в деятельности профсоюзов. Именно с помощью профсоюзов партия стремилась решить эти задачи.

3. Неподнятая целина (Профсоюзы и деревня)

В начале 1930 года во всех средствах массовой информации появилось новое слово «двадцатипятитысячник», которое быстро стало символом новой жизни. Улицы и площади украшали транспарантами и лозунгами «Лицом к деревне», «Выше темпы коллективизации», «Сломить кулака», и другие. Это было следствием решения ноябрьского 1929 года пленума ЦК ВКП(б) направить в деревню 25 тыс. сознательных промышленных рабочих в качестве организаторов и руководителей колхозов. Реально их число превысило 27 тыс.

Выступая на заседании комфракции III пленума ВЦСПС 30 ноября 1929 года, навязанный профсоюзам «политкомиссар» Л.М. Каганович потребовал как секретарь ЦК партии от профсоюзов подобрать для колхозной работы такие кадры, которые бы «явились проводниками пролетарского влияния на деревню» и могли бы «произвести переворот в мозгах крестьянства», помочь освободится от частнособственнической психологии.

Из докладной записки в секретариат ВЦСПС от 04.01.1930г.

«Решение ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) о выделении 25-тысячников встретило в Ленинграде широкий отклик […] Кампания на заводах и фабриках и в печати была начата своевременно […] Отбор будет закончен к 5 числу. На 1500 рабочих сегодня партийная прослойка 74%, комсомольская – 10%. Имеют производственный стаж до 5 лет 15%, от 5 до 10 лет - 32%, 20-30 лет - 33%, 10 лет - 21%. Женщин мало - 10% вместо установленных ЦК - 15%. Вербовка рабочих в колхозы закончена. Подготовлены и укомплектованы курсы преподавательского состава […] Из организаций мест размещения большое внимание отбору уделил Нижневолжский крайком[18] ВКП(б) […] Хуже отнеслись Сибирь, Средняя Азия, Северный край […] В ходе кампании ленинградские заводы оформили шефство над районами размещения рабочих». В общей сложности ленинградцы направили для проведения коллективизации свыше 4600 рабочих. Москва и Ленинград дали наибольшее число 25-тысячников. Судьбу одного из таких рабочих талантливо показал М. Шолохов в своём романе «Поднятая целина», ставшем хрестоматийным для многих поколений школьников. Отражал ли образ Давыдова, героя романа, реальные судьбы посланцев рабочего? Только отчасти, хотя долгие годы советское литературоведение преподносило образ Давыдова как типичного представителя своего времени. Реальность же была намного суровее и трагичнее, чем в шолоховском романе о коллективизации. Не случайно один из старейших и честнейших писателей В.А. Вересаев назвал роман Шолохова «полуправдой». Однако здесь не вина, а беда писателя. Та же самая суровая действительность не позволяла Шолохову сказать всю правду о социалистических преобразованиях в деревне, о том беспределе и насилии, которым подверглись миллионы людей, и прежде всего - крестьянство.

Советская историческая наука не обошла вниманием коллективизацию и 25-тысячников. Однако, в силу тех же обстоятельств, что и у Шолохова, в лучшем случае обществу преподносилась полуправда, а в худшем - заведомая ложь. Но и сегодня, когда ни литераторов, ни историков не сковывают цензурные шоры, многие аспекты колхозной драмы остаются в тени, и в частности, противоречивая роль рабочих посланцев. Для объективных исследователей здесь поистине неподнятая целина, масса проблем, которые нуждаются в непредвзятом освещении. Между тем в письмах и самого Шолохова, и тех, кто с верою в прекрасное будущее проводил коллективизацию, отражена та правда жизни, которая не попадала на страницы книг и газет, а оседала в архивах, чаще всего под грифом «секретно». Эти документы показывают, какая страшная мельница корёжила жизни людей - тех, кого присылали создавать колхозы, и тех, кто не хотел туда вступать. Эти чистосердечные свидетельства позволяют заглянуть в глубину бездны, разверзшейся перед деревней. Сталинский курс на форсирование колхозного строительства и применение «чрезвычайных мер» в деревне рьяно взялись проводить в жизнь партийные органы в центре и на местах. А.А. Андреев, В.М. Молотов провозглашали лозунг «бешеных темпов коллективизации". На это же нацеливало постановление ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года. Любое сопротивление попыткам принудительного объединения в колхозы рассматривалось как кулацкое выступление. Так, Л.М. Каганович, приведя на пленуме ВЦСПС (1929 г.) пример того, как крестьяне выгнали из села уполномоченного, приехавшего агитировать за создание колхоза, расценил этот акт как кулацкую вылазку и призвал профсоюзы к решительному наступлению на кулака. Каганович негодовал, что в цехах Московской ситценабивной фабрики «идут такие разговоры: «хлебозаготовки - это продразверстка, бригадники ездят и выколачивают у мужиков хлеб и т.д.». Возмущение Кагановича вызвало и то, что «на предприятии, где 40% рабочих, связанных с деревней, выступает явно кулацкий тип, который говорит против колхозов и выступает с клеветой на бригадников, ездивших на хлебозаготовки. И это выступление было встречено аплодисментами». Каганович потребовал перестройки работы в низовых звеньях профсоюзов, усиления их участия в коллективизации. Досталось и московскому предприятию "Богатырь», где трудилось 400 рабочих из одного села. «Эти кадры, которые непосредственно связаны с деревней и работают на фабрике, вместо того, чтобы явиться застрельщиками колхозного движения, продолжают вести индивидуальное хозяйство» - говорил Каганович и заострял внимание профсоюзников: «Рабочим прислали крестьяне запрос: вы против или за колхозы?» В устах секретаря ЦК ВКП(б) эти слова звучали как прямая угроза. Выполняя директиву партии, профсоюзы только в 1930 году направили в деревню 180 тыс. рабочих бригад для «оказания производственной помощи». Однако главной их задачей было проведение в деревне хлебзаготовок и других принудительных поставок государству, а также раскулачивание. Сверху была спущена разнарядка, по которой от 3 до 5% крестьянских хозяйств предлагалось отнести к кулацким, хотя по данным правительственной комиссии их численность накануне массовой коллективизации была менее 3%. При проведении раскулачивания на местах исходили из того, что лучше «перегнуть палку», чем недогнуть. Поэтому в число кулаков попадали и середняки, и даже бедняки. Соответственно число «кулацких» хозяйств в ряде округов достигало 15% и более. Ширилось число лишённых избирательных прав - «лишенцев», что автоматически вело к зачислению в кулаки. На словах, партия выступала за союз с середняком, а реально проводила политику, которую, как выразил Молотов в одном из своих выступлений: «Надо ударить по кулаку так, чтобы перед нами вытянулся середняк». Уровень коллективизации резко пошёл вверх. Если в начале января 1930 года в колхозах числилось около 20% крестьянских хозяйств, то к началу марта - 50%. Во многих районах колхозное строительство проходило под лозунгом: «Кто за коллективизацию, тот за Советскую власть, кто против коллективизации - тот против Советской власти!» По словам председателя Совнаркома РСФСР С.И. Сырцова, именно по такому принципу действовали некоторые местные органы, прибегая к тому же к угрозам снять со снабжения или отправить на Соловки. Нижневолжский край стал первым, где была осуществлена сплошная коллективизация уже летом 1930 года. Как сообщалось в письме из Нижневолжского края, там вся работа по организации колхозов проходила под лозунгом: «Кто больше». На местах директивы округа иногда преломлялись в лозунг: «Кто не идёт в колхоз, тот враг Советской власти!» Подобная же картина наблюдалась и на Дону. Вот что сообщал молодой М.А. Шолохов в письме, отправленном в Москву другу-редактору 18 июня 1930 года из донской станицы Вёшенской, где жил писатель: «Вы бы поглядели, что у нас в соседнем нижневолжском крае. Жмут кулака, а середняк раздавлен. Беднота голодает, имущество вплоть до самоваров и полостей, продают в Хопёрском округе у самого истого середняка, зачастую даже маломощного. Народ звереет, настроение подавленное, на будущий год посевной клин катастрофически уменьшается. И как следствие умело проведенного нажима на кулака является факт (чудовищный факт!) появления на территории соседнего округа оформившихся политических банд. После этого давайте заверять о союзе с середняком. Ведь это проделывалось в отношении середняка».

Крестьянство давало отпор политике насилия и грабежа. С января по март 1930 года в стране произошло более 2 тыс. крестьянских выступлений, причём во главе стояли не только кулаки и середняки, но нередко партийные и советские работники и даже один районный уполномоченный ОГПУ. По мнению некоторых исследователей, страна находилась на грани гражданской войны. Стремясь предотвратить общенародный взрыв, Сталин дал отбой. И вот в марте 1930 года появляется знаменитая статья вождя «Головокружение от успехов», а затем постановление ЦК ВКП(б), осуждающее искривления партлинии[19] в деревне. Пар был выпущен, взрыва не произошло, но стратегия партии осталась неизменной.

Примечательно, что резкий рост колхозов совпал с прибытием в деревню 25-тысячников. В мае 1930 года во главе каждого пятого колхоза стоял двадцатипятитысячник. Расчётливый политик, Сталин умело разыграл «рабочую карту», придав с её помощью вид легитимности, а точнее - революционной законности тому насилию, которому подверглось крестьянство. Получалось, что передовой класс-гегемон оказал давление на отсталое, несознательное крестьянство, не понимающее, что счастье деревни только на рельсах социализма. Вот по этим рельсам и покатил во весь опор пролетарский паровоз. «В коммуне остановка», как в песне. Деятельность 25-тысячников таким образом имела твёрдое марксистское обоснование: рабочий класс - гегемон вёл за собою в социализм отсталый класс - крестьянство. Другим теоретическим обоснованием служил сталинский тезис о том, что классовая борьба обостряется по мере продвижения к социализму, ибо усиливается сопротивление врагов советской власти. А поэтому вполне оправдано насилие. На XVI съезде партии летом 1930 года Сталин прямо заявил, что «репрессии в области социалистического строительства являются необходимым элементом наступления». 25-тысячники оказались в эпицентре политики насилия.

Не прошло и трёх месяцев после торжественных проводов большого отряда ленинградских двадцатитысячников, как в облсовпроф и ВЦСПС стали поступать тревожные сигналы. Выезжавший для проверки ответственный работник С. Тяжелов направил 26.3.1930 года одному из секретарей ВЦСПС письмо о результатах обследования. "218 ленинградцев, командированных из 25 тыс., работают председателями и членами в советах или правлениях колхозов. Материальное их положение не отрегулировано. Они довольствуются лишь продовольственными продуктами. Что касается жалованья и разницы, которую они должны получать из своих заводов и фабрик, то этот вопрос до сих пор не получил разрешения. Я многих ленинградцев видел на местах, и ни один не жаловался на своё положение. Но в окружколхозсоюзе мне говорили, что отдельные жалобы поступают на неудовлетворённость работой некоторых ленинградцев. Некоторые ведут себя не так, как ожидали (из секретной сводки знаю). Так, в Алексеевском р[айо]не т. Васильев, председатель коммуны, уехал неизвестно куда. Райком ставит вопрос об исключении его из членов ВКП(б). Другой Васильев выстрелом из браунинга ранил себя в грудь, находится в больнице, ведётся следствие. В Новосибирском районе т. Сизиков, председатель коммуны, подал заявление в райком о том, что работать не может; другой говорит - условия плохие, жить нельзя. Товарищ Акимов заявляет, что политика партии неверна, работающий с ним т. Потапов заявляет: «Уберите от меня оппозиционера». Из Каргатского района т. Лучкина в письме пишет, что она работать не может, сдезертирует, если её не перебросят в Ленинград. Из Мценского района один товарищ говорит, что в колхозах надо ввести 8-часовой рабочий день; государство берёт у крестьян овёс и сено по дешевым ценам, а продает дороже. Вот образчик неувязок и материальных, и бытовых, а может быть ещё хуже - политическая неграмотность...»

Очевидно, уже вскоре после прибытия в деревню посланцы рабочего класса столкнулись с такими неожиданностями, которые не оставили камня на камне от романтики иллюзий. У некоторых это разочарование приняло крайние формы - от бегства из деревни, отказа работать до осознания неправильности политики партии и самоубийства. Судьбы многих 25-тысячников сложились трагично, и в этом виноват был отнюдь не кулак, хотя факты убийства 25-тысячников тоже имели место, как это произошло с Давыдовым - героем шолоховского романа. Кстати сказать, прототип, этого образа - Плоткин в 1932 году был исключён из партии, и «его прямо на бюро обезоружили, посадили и обещали высшую меру». Об этом сообщал Шолохов в горестном письме другу. Будучи проводниками политики насилия, 25-тысячники и сами становились её заложниками. Вот одна из таких судеб.

Из справки Ленинградского облсовпрофа:

«Петрашевский 1894 г. рождения, мадьяр, рабочий-литейщик, образование получал среднее в Венгрии. Служил в старой армии с 1915 по 1920 гг., прошёл путь от красногвардейца до адъютанта [командира] питерского батальона. Кандидат в ВКП(б) с 1930 года, в других партиях не состоял. С 1919 по 1923 гг. - в ВКП(б), исключён. С 1924 по 1930 гг. работал литейщиком на заводе «Знамя труда», оттуда был послан на колхозную работу. Петрашевский ехал в Сибирь на работу в деревню с большой охотой, как говорили рабочие завода и его жена, но крестьянство не знал и видел всю обстановку работы в деревне в розовой оболочке. По приезде в Барнаул и пройдя курсы, был послан председателем […] организованной коммуны «Великий труд» в с. Тундрихе. Принялся за работу очень горячо. В коммуне с/х[20] инвентаря, семян, корма, одежды, обуви для членов коммуны не было, а скот коммуне дали взятый от кулаков при раскулачивании. Коммуне было дано кулацкое хозяйство, которое учтено совершенно не было и оказалось частично растрачено как коммунарами, так и местным крестьянством. Скот, взятый у кулака, был согнан в одно место и без учёта, кормить его было не чем, так как кулацкое сено коммуне отдано не было. В связи с отсутствием продовольствия, одежды, обуви, коммунары не подчинялись труддисциплине[21], не шли на работу. Петрашевский не раз информировал райком ВКП(б), РИК[22] о состоянии коммуны, просил помощи, доказывал нежизненность этой коммуны и предлагал перевод её на устав с\х артели, но в этом ему отказывали и помощи не дали, и это заставило его стреляться. Для контрактации посева приехал уполномоченный РИКа Жернов, с которым был заключён договор на посев из имеющегося в наличии у коммуны зерна, но в последствии Петрашевский узнал, что цифры уполномоченным в договоре исправлены и преувеличены, а подписи совета коммуны оставлены, а у него /Петрашевского/ копии договора нет. Вот это последнее Петрашевский не поборол, и утром 18 марта выстрелил из нагана в грудь, покушался на самоубийство. Но жена увидела, закричала: «Что ты делаешь?», рука дрогнула, он только ранился, а потом сказал: «Я, дурак, не попал в сердце, жена помешала». В марте случай расследовался Барнаульским окружным комитетом ВКП(б). Они причины самоубийства увидели в малодушии и трудностях. Партколлегия постановлением подтвердила, поставила на вид в отношении Жернова, решила дело передать в прокуратуру, но оно до сих пор не вынесено. Профсоюзные организации не занимались этим делом. На излечение Петрашевский был направлен в Барнаульскую горбольницу. Он говорил жене: «Зачем не дала умереть?» Комиссия при осмотре его при выходе из больницы определила: неврастения, переходящая в базедову болезнь, - и дала 1 месяц отпуска. После выздоровления, он был направлен в Алексеевский райком ВКП(б) для назначения его на работу. Просился на работу в райколхозсоюз, ему отказали. Физически он работать не мог /левая рука была частично парализована/. Его предложили отправить в Ленинград, но он сказал, что не хочет быть ренегатом, а хочет работать в деревне. Его отправили […] табельщиком в Мельстрой[23]. Когда он узнал, что это работа не колхозная и доплаты на заводе производится[24] не будет, он огорячился, стал говорить, что не оправдал доверия ленинградского пролетариата, считал себя ренегатом. Проработав короткое время, 18 июля у себя на квартире он покончил жизнь повешением».

Фракция коммунистов ленинградского облсовпрофа, обсудив этот случай, постановила 1 ноября 1930 года обратиться с ходатайством перед ВЦСПС о принятии мер к Сибкрайсовпрофу «за нечуткость к 25-тысячнику Петрашевскому, покончившему жизнь самоубийством». Но настоящий виновник трагедии назван не был. Судьба Петрашевского - яркий пример крушения ложных идеалов и несвободы личности. Столкнувшись с административным насилием, бюрократическим формализмом и очковтирательством при проведении коллективизации, он не мог в то же время вернуться в Ленинград, боясь, что его сочтут ренегатом с вытекающими отсюда последствиями.

Особые трудности испытывали 25-тысячники в национальных районах, не зная местных традиций и языка. В этих условиях чрезвычайно тяжело приходилось женщинам-работницам, направленным из России. Их судьбы зачастую складывались очень драматично. Об этом поведала работница Шарова, направленная в Среднюю Азию, написав горькое письмо из Катта-Кургана в комиссию, пославшую её в кишлак без знания языка и местных условий.

Из письма 25-тысячницы Шаровой:

«[…] Квартира, где я живу, не лучше, чем была у политических ссыльных. Пола нет, стола тоже, а мышей, скорпионов, муравьёв хоть отбавляй. Работаю я заместителем заведующей отделом при окрпахтасоюзе[25], получаю 175 р. в месяц. Работаю уже более 3 месяцев и до сих пор не введена в курс своих обязанностей. Со стороны правления нет мне никакого руководства, определённого задания, а требуют... Волокиты и бюрократизма хоть отбавляй. Главное плохо то, что здесь на нас, женщин, смотрят не как на работницу, не как на человека, а только как на женщину, и вот в таких условиях приходится работать. Чувствую себя морально и физически плохо. Нервы расшатались окончательно. Не знаю, на долго ли меня здесь хватит. Прошу вашей помощи: или посодействуйте мне как-нибудь в работе, или чтобы взять меня отсюда... В такой атмосфере, в таких условиях не хватает никаких сил здесь оставаться. Вы, конечно, можете меня не понять и обвинить в малодушии и упадничестве, в неумении работать. В чём угодно можете обвинить, но пишу то, что есть на самом деле, то, что чувствую. Я не хочу быть дезертиром и терять звание 25-тысячника, но я прошу вашей помощи. Идут слухи, что меня хотят куда-то перебросить, убрать куда-то в колхоз, я бы не возражала, если бы там для женщин были созданы подходящие условия. А то у нас на днях такой был случай. Одна с фабрики «Зарядье» (Митюхина) работала в колхозе при городе, денег за работу ей почти не платили. Обращалась она и в окружком[26], и в союз, и нигде не добилась ничего. В конце концов, она вынуждена пойти в Самарканд пешком, так как денег у неё не было. Там тоже ничего не добилась и по возвращении оттуда была изнасилована. В результате эту Матюхину сейчас отправили в сумасшедший дом в Ташкенте, и теперь, что с ней, ничего не знаём. И, естественно, сами здесь создадут такие условия, что все отсюда побегут, а вы, конечно, имеете право судить, исключать из союза, но прежде чем судить, нужно бы вам побывать здесь и посмотреть наши условия. Если мы здесь и проживём 3 года и вернемся в Россию, то калеками или дикарями, и сможем работать только разносчиками газет, иначе никуда не будем годными. Мы уже сейчас чувствуем во всём отсталость. С товарищеским приветом Шарова. 21.5.30г.»

Письма 25-тысячников заставляют задуматься о том, можно ли считать посланцев рабочего класса подлинными добровольцами? Начальным этапом формирования корпуса 25-тысячников была вербовка. Здесь шло в ход всё: и демагогические обещания, и апелляция к партийной дисциплине, и идеологическая обработка, и угрозы исключить из партии, профсоюза в случае отказа от коллективизации, а это означало общественное осуждение, возможное увольнение с работы, а нередко и судебное преследование как противника колхозного строя. Да и можно ли считать добровольцами тех, кто не имел права покинуть опостылевшую работу в деревне, вернуться на свой завод? Только в декабре 1931 года, когда в основных районах практически уже была осуществлена сплошная коллективизация, ЦК ВКП(б) принял постановление, разрешавшее не задерживать тех, кто не был на руководящей работе в деревне и хотел вернуться в город. Однако к этому времени в колхозах оставалось лишь около трети всех 25-тысячников. Формально их работа была рассчитана на 2-3 года, но уже к концу [19]30-го года, т.е. первого года их прибытия в деревню там оставалось около 40% рабочих посланцев, несмотря не все меры морально-партийного и даже судебного принуждения. Столкнувшись с реальной обстановкой в деревне, многие рабочие изыскивали разные способы, чтобы вернуться в город: одни добивались, чтобы пославшее их предприятие откомандировало обратно под предлогом производственной необходимости, учёбы, болезни, семейных обстоятельств; другие тайно бежали и скрывались, третьи, не найдя выхода, кончали жизнь самоубийством. Нельзя отрицать, что часть рабочих была охвачена порывом энтузиазма и жертвенности во имя приближения «светлого завтра». К этому подталкивала мощная агитационно-пропагандистская кампания, развёрнутая в стране. Недаром Сталин видел одну из главных заслуг партии в том, что «в период первой пятилетки мы сумели организовать энтузиазм, пафос нового строительства». Но пафос не вечен. Он улетучивается при столкновении с реальностью.

Среди архивных документов есть любопытная запись беседы с тремя 25-тысячниками о причинах досрочного возвращения с Северного Кавказа. Эта запись была сделана в апреле 1930 года в Баку информатором Азербайджанского облсовпрофа А. Майоровым и направлена в ВЦСПС, где хранилась с пометкой «секретно».

Из секретного сообщения в ВЦСПС

Рассказ 25-тысячника Тутина:

«Когда мы приехали в Нальчик (Северный Кавказ), город, весь район были на военном положении, бои продолжались примерно месяц, с 13.2 до 10.3. Поэтому нам было предложено ехать на Кабарду. Мы, не знающие местного языка, возражали, не хотели туда ехать, но всё же нас сагитировали. По прибытии на место, мы установили, что коллективизация там проходила, действительно, под давлением и угрозой ссылки на Соловки и наганом. В колхозе шло массовое уничтожение скота. Когда получили статью т. Сталина «Головокружение от успехов» и на собрании сказали, что колхозы создаются добровольно и не желающие могут из колхоза уйти, то посыпались заявления о выходе из колхоза. Стало очевидным срыв посевной кампании - гиганты стали карликами. В моём колхозе из 409 дворов осталось 214. Кулак сделал большую работу по разложению колхозов, на нас, городских рабочих, стали смотреть как на жандармов. Со стороны отдельных крестьян стали раздаваться заявления: «Засеем столько, сколько нужно будет для еды», (с. Бакбаны, Нальчик).

Из рассказа рабочего Гризнова

«Нас сначала приветствовали, но когда приступили к разбивке на бригады и выбирали для этого комиссию сельсовета, то эта комиссия стала волынить, ничего не делая. Пришлось мобилизовать 12 человек из актива и сделать разбивку на бригады самим. 16 марта появились разговоры, что «есть директива ЦК о том, что колхозы организуются на добровольных началах, но нам эту директиву не показывают. Собрали собрание, где были антиколхозные выступления. Для проведения разъяснительной работы мне из города прислали 12 агитаторов, и с ними мы провели работу в бригадах, но кулак поднял голову и очень сильно противодействовал нашей работе. Получился скандал, пришлось провести чистку - перерегистрацию членов сельхозхозяйств, в результате которой из 840 осталось 97 хозяйств. Мы оставшиеся хозяйства вырезали (землю) и землеустроили. В этом колхозе до его развала семфонд был собран полностью, и другие сборы, и тракторные задатки - всё было сделано, и не смогли отстоять. Потом мы установили, что наши колхозники перед муллой давали присягу на выход из колхоза. После чистки колхоза из Нальчика пришел приказ об освобождении меня».

Из беседы с рабочим Кочетковым:

По приезде мы из слухов узнали, что будто колхоз организован насильно. Оказалось, по всему селу было 20 кулаков и 10 лишенцев. Объявлено, предложено голосовать за колхоз, переписали живых и мёртвых, и колхоз из 348 хозяйств готов. Семфонд[27] был на 71%, инвентарь был обобществлён и весь отремонтирован. 18 марта на заседании было решено организовать на 19-е пробный выезд на поле: известили весь народ, проверили сбрую, инвентарь и т.д. И вот утром рано по улицам толпы народа с газетами и целая суетня. В этой газете была статья Сталина о «головокружении». Сбор на пробный выезд назначался на 8 часов, но мы дождались 11 часов, и приехал только один партиец на паре жеребят, убранной в оборванную сбрую, с иронией на лице и в манере. Трактора наши заработали в назначенный час, и вокруг них, действительно, собралось много народа, в том числе были кулаки, но народ, вместо того чтобы привести свой скот, начал выбирать каждый свой плуг. Пробный выезд сорвался. Из города пришло распоряжение распустить колхозы и вновь организовать сельхозартель. В артель записалось 69 хозяйств, мы вырезали землю, остальные разбежались. Список явных агитаторов против колхозов и КСМ, не вступивших в артель, отвёз в Нальчик. Меня освободили потому, что не нашли возможным на такой маленький колхоз иметь платного работника».

Представляют интерес выводы, сделанные информатором из этой беседы, их четыре. «1. Колхозы организовывались с применением мер административного нажима на крестьянство. 2. Местный партий[28] и ком[29].актив в колхозном строительстве принимали пассивное участие и по существу были носителями скрытого недовольства колхозами. 3. Это создало благоприятную обстановку для истолкования статьи товарища Сталина против колхозов. Местные парт. и ком. организации оказались в хвосте и полной растерянности перед кулацкой активностью. 4. Большая ошибка окружных властей, что они прислали бакинских рабочих, не знающих местного языка, которые были посланы руководителями колхозов, где они не могли совершенно объясниться с крестьянами, кроме как через переводчиков». Этот последний вывод заслуживает особого внимания. По воле властей передовые рабочие превращались в орудие политики насилия. И сами становились её заложниками. А власти, прикрываясь классом-гегемоном, развернули репрессии в широчайших масштабах, используя ОГПУ, спецвойска и даже части Красной Армии, авиацию для подавления крестьянских, антиколхозных выступлений. ОГПУ краёв и областей было дано право внесудебного рассмотрения дел, причём дела о кулаках приравнивались к делам контрреволюционеров, шпионов, бандитов. ОГПУ занималось и оперативным выселением кулацких семей в отдалённые районы страны и спецлагеря. Под лозунгом раскулачивания происходило раскрестьянивание деревни.

Но, несмотря на эти негативные явления, профсоюзы настойчиво выполняли указания ЦК партии. Да, они не могли поступить иначе. В мае 1929 года Оргбюро ЦК ВКП(б) заслушало доклад комфракции ВЦСПС о работе в деревне. Постановление Оргбюро определяло целую программу деятельности профсоюзов в производственной и общественной жизни на селе. Для планомерного руководства работой профсоюзов по социалистическому преобразованию деревни была создана постоянная комиссия при ВЦСПС во главе с Н.М. Шверником. Такие же комиссии были созданы при центральных комитетах и советах профсоюзов.

Основным лозунгом работы комиссии был лозунг «Лицом к коллективизации!».

В этих условиях перед профсоюзами ставилась также задача усиления агитационно-пропагандистской работы, нагнетания сопротивляемости кулаков колхозному строительству. В этом отношении характерно постановление президиума ЦК профсоюза швейников, в котором определялись задачи профсоюза: «Работа в деревне. Клубам и красным уголкам совместно с шефскими обществами осветить среди рабочих выполнение плана хлебозаготовок в 29\30 гг., заостряя внимание на сопротивляемости кулачества, на крахе правых оппортунистов, на недостатках в хлебозаготовительном аппарате. Поставить агитационно-кружковую работу о значении коллективизма в с\х. Организовать спец[иальные] вечера «В поход за коллективизм» в сёлах, волости, над которым шефствуют рабочие. В помощь шефскому обществу изыскивать средства для посылки бригад в деревню, организовать платные вечера, распространять лотереи, пропагандировать шефство, вербовку новых шефов».

Огромную работу профсоюзы проводили по оказанию технической помощи колхозам и совхозам, производству сельскохозяйственной техники как важнейшему фундаменту коллективизации. Рабочие промышленных предприятий создавали шефские комиссии, ремонтные бригады, которые вели работы по ремонту техники и сельхозинвентаря. Профсоюзы направляли рабочие бригады для участия в посевных и уборочных компаниях, в хлебозаготовках. «Профсоюзами, - как отмечал в отчётном докладе на IX съезде профсоюзов СССР (1932 г.) Н.М. Шверник, - в целях производственной помощи деревне только в 1930 году было послано 180 тыс. рабочих бригад и в 1931 году - 90 тыс. рабочих бригад для ремонта сельхозмашин и организации колхозов».

Большую работу профсоюзы проводили по подготовке кадров агрономов, техников, трактористов. Шефские организации четырёх промышленных областей СССР на краткосрочных курсах только в 1932 году обучили агрограмоте 407 тыс. человек. Десятки тысяч колхозников прошли курсы полеводов, трактористов, бригадиров. По инициативе рабочих московского завода «Серп и молот» началось соревнование фабрик и заводов за лучшую помощь колхозному движению. Оно охватило рабочих и служащих всех крупнейших предприятий страны. Договоры о социалистическом соревновании заключались и между шефствовавшими заводами и подшефными районами.

Профсоюзы уделяли внимание и культурно-шефской работе, развитию художественной самодеятельности и борьбе с неграмотностью в селе.

В начале первой пятилетки в сельской местности страны действовало 30 тыс. коллективов художественной самодеятельности, из них около 25 тыс. - драматических. В шефскую работу вовлекались целые коллективы предприятий и учреждений, а основной её формой стала посылка в деревню групп и бригад рабочих, специалистов народного хозяйства, культработников. С помощью шефов в сельских районах страны создаются тысячи клубов и красных уголков, библиотек и изб-читален. Особенно значителен вклад профессиональных союзов в дело ликвидации неграмотности и повышения культурного уровня сельского населения. Десятки тысяч активистов, направленных профсоюзами в деревню, организовывали кружки ликбеза[30], проводили лекции, беседы, создавали художественные кружки.

6 июня 1931 года ЦК ВКП(6) принял постановление, в котором определил новые задачи шефской работы в деревне. Оно предусматривало перестройку работы шефских организаций. Последние передавались профсоюзам, создавались единые рабочие общества. В постановлении отмечалось, что профессиональные союзы и их шефские общества должны не только сосредоточить внимание на организационно-хозяйственном укреплении колхозов и оказании им помощи в распространении производственного опыта, но развернуть политико-просветительную работу среди крестьянства, активнее создавать в колхозах клубы, библиотеки и другие культурно-просветительные учреждения. В развитие этого решения ЦК партии, Президиум ВЦСПС 11 сентября 1931 года принял постановление «Об очередных задачах пролетарского шефства над деревней», которым закреплялись основные организационные формы и методы шефской работы и территории рабочего шефства.

Основной формой осуществления шефства в период сплошной коллективизации стали планы-договоры, предусматривавшие взаимные обязательства шефов и подшефных как в хозяйственно-организационной, так и в культурно-просветительской деятельности. Главное внимание уделялось созданию специальных агиткультбригад[31], которые хорошо помогали политическому просвещению крестьян, вели антирелигиозную пропаганду, организовывали школы грамоты и пункты ликбеза, клубы, избы-читальни и красные уголки. Культармейцы (как тогда называли участников агиткультбригад) выступали с докладами и лекциями, продвигали в массы идеи культурной революции в деревне, оказывали практическую помощь в строительстве нового быта крестьян. Большая массово-политическая и культурно-просветительная работа шефских организаций и профсоюзов способствовала политической и производственной активности крестьянства.

Деятельность шефских организаций, агиткультбригад проходила в сложных условиях. В период сплошной коллективизации в деревне кулачество перешло к открытой борьбе против советской власти. Слабая материальная база культурного строительства на селе, высокий процент неграмотности местного населения создавали значительные трудности в осуществлении задач культурной революции.

Противники советской власти распространяли различные провокационные слухи, убеждали крестьян не посещать пункты ликбеза, избы-читальни, поджигали школы, клубы и библиотеки, угрожали расправой и нередко переходили к террористическим действиям против крестьян-активистов и культармейцев[32].

Кулачество в национальных районах страны пыталось усилить национальную рознь, распространяя слухи о притеснениях местного населения русскими. В антисоветскую борьбу включились и церковники, убеждая верующих в непрочности советской власти, в греховности посещения школ, клубов и библиотек.

Несмотря не эти происки, идеи культурной революции овладевали трудовым крестьянством, укреплялся союз трудящихся города и деревни, рос культурный уровень сельского населения. Профессиональные союзы в условиях индустриализации и сплошной коллективизации добились значительных результатов. При их активном участии к 10 апреля 1932 года в колхозах СССР было объединено почти 11,2 млн. хозяйств, то есть 45,1% общего количества бедняцко-середняцких дворов, создано 1,2 тыс. машинно-тракторных станций (МТС). Рабочкомы[33] профсоюза сельскохозяйственных и лесных рабочих создавали бригады содействия коллективизации, вовлекали батраков в колхозы. Профсоюзы работников просвещения, совторгслужащих и медиков, объединяющие сельскую интеллигенцию, выдвинули из своей среды десятки тысяч пропагандистов и организаторов колхозного движения, культурного и медицинского обслуживания тружеников села. Профсоюзы помогали улучшать культурно-просветительскую работу деревенских клубов, красных уголков, библиотек, изб-читален. Только в 1933 году профсоюзные организации Москвы оборудовали в подшефных колхозах 556 изб-читален, более 1 тыс. детских яслей и 420 столовых, а ленинградские профсоюзы - 270 изб-читален, 708 детских яслей, 69 столовых.

В обращении коллектива завода «Ростсельмаш» ко всем рабочим и инженерно-техническим работникам Азово-Черноморского края об оказании шефской помощи колхозам говорилось, что на заводских курсах готовится свыше 850 комбайнёров для подшефных колхозов, в сельские клубы отправлены музыкальные инструменты, для тракторных бригад построено пять культвагонов, организованы передвижные библиотеки и курсы по подготовке 200 работников для яслей.

Подобная шефская деятельность становилась всё более конкретней и целенаправленней, она принимала широкий размах. Свердловская областная шефская конференция (февраль 1935 года) в своём обращении ко всем профорганизациям области призвала их охватить шефством все колхозы области и МТС[34]. Только к весенней посевной кампании было рекомендовано направить в колхозы 1 тыс. библиотек, по 50 книг в каждой, оборудовать 500 новых радиоточек, не менее 10 новых красных уголков, 100 новых изб-читален и 100 киноустановок. Профсоюзные организации Чувашии и Удмуртии организовали соревнование по развёртыванию шефской работы. Весной 1934 года из Чувашской автономной республики отправилось в деревню 1,5 тыс. докладчиков, которые провели 6 тыс. бесед и докладов, оборудовали 25 библиотек, 10 культкомбайнов, 60 культпалаток, устроили 350 вечеров и концертов, подготовили 200 культорганизаторов[35]. На курсах, созданных шефами, обучалось 860 бригадиров, 305 председателей и секретарей колхозов и 437 активистов.

К концу второй пятилетки более целенаправленной стала культурно-просветительная работа профсоюзов, росла сеть культпросветучреждений[36] в деревне, развивалась художественная самодеятельность. По неполным данным, в 1937 году только драматических и музыкальных кружков на селе действовало 32,7 тыс. В РСФСР занятия в драматических кружках проводились при 80% изб-читален, в хоровых - при 40%, в музыкальных - при 32%. В сельских клубах и избах-читальнях работало около 87 тыс. различных самодеятельных кружков, в которых занималось 1,5 млн. человек.

Шефство профсоюзов над селом, как и вся их производственно-техническая работа, сыграли большую роль в преобразовании культурной жизни крестьян и укреплении колхозов и совхозов. Но читая архивные документы, относящиеся к периоду коллективизации, невозможно не содрогаться перед морем человеческих страданий. Молох насилия над крестьянами, миллионы жертв - таков результат колхозного строительства по Сталину, который не миновал и профсоюзы. Именно это послужило тому, что профсоюзы надолго перестали восприниматься массами как защитники их интересов, т.к. сами разделили трагическую участь своего народа в эти 30-е годы сталинского всеволия.

4. Шесть условий Сталина

Лозунг «Профсоюзы лицом к производству» требовал от профсоюзов сосредоточить усилия на выполнении производственных планов, рационализации производства, совершенствования организации труда и укреплении трудовой дисциплины. Решающим звеном в выполнении этих задач должно было стать социалистическое соревнование и ударничество как основа всей их производственной деятельности. Этому должны были способствовать и коллективные договоры, которые на этот период перезаключались. Профсоюзные организации обязывались обеспечить выполнение производственных планов, уплотнить рабочий день, добиться сокращения брака и ликвидации прогулов, повысить производительность труда и улучшить качество продукции, экономно расходовать топливо, электроэнергию, вовлечь рабочих и служащих в социалистическое соревнование и движение ударников за досрочное выполнение плановых заданий первой пятилетки. Повсеместно все трудовые коллективы независимо от их численности принимали повышенные социалистические обязательства, проводили перезаключение коллективных договоров. В перезаключаемых договорах рабочие и служащие устанавливали задания повысить производительность труда на 23%, снизить себестоимость на 10%, увеличить заработную плату на 13-14%.

«Оптимальный вариант» первого пятилетнего плана, критиковавшийся «правыми» и считавшийся нереальным, выполнялся с «преодолением огромных трудностей». План предусматривал рост промышленной продукции на 136%, планировалось строительство более чем 1200 заводов и фабрик. В плане превалирующее положение получала тяжёлая промышленность - 78% всех капиталовложений. Их объем должен был возрасти с 8,4 до 16,2% валового национального продукта. Причём в начале 1930 года плановые показатели были ещё раз пересмотрены и увеличены: вместо 75 млн.т. добыча угля должна составить 120-150 млн.т., выплавка чугуна - 17-20 млн.т. вместо 10 млн.т., производство тракторов должно было возрасти до 450 тыс. вместо 55 тыс., а строительство новых заводов более 2 тыс. вместо 1200, ранее запланированных.

Известно, что XVI съезд партии одобрил новые цифры первого пятилетнего плана, хотя многие понимали их несоответствие реальным возможностям производства. Сотни объектов, строительство которых было начато, но не завершено из-за нехватки сырья, топлива, оборудования, рабочей силы. «Оптимальный" вариант первого пятилетнего плана вёл к перенапряжению сил страны, к материальным и человеческим жертвам, а в конечном итоге к срыву плана, как и случилось в действительности.

Кроме того, чрезмерное форсирование сплошной коллективизации миллионов крестьянских хозяйств, доходившее до попыток её проведения в зерновых регионах страны за год-полтора и даже «в течение весенней посевной кампании 1930 года», крайне осложнило экономическое положение. Спад сельскохозяйственного производства отрицательно сказался и на индустриализации. Принятое ещё в апреле-мае 1929 года задание по выплавке чугуна до 10 млн.т., а в январе 1930 года - до 17 млн.т. оказалось несбыточным. Причём оно выдвигалось перед «всеми партийными, профсоюзными и общественными организациями», обязавшимися рассматривать его «как важнейшую народнохозяйственную задачу». Одним из результатов было невыполнение плана по металлургии. Не было выплавлено ни 10 млн.т. чугуна, ни даже 8 млн. т., как считали многие вполне достижимыми. В конце первой пятилетки (1932 год) было выплавлено лишь 6,2 млн.т. Волюнтаристское задание - 17 млн.т. не было выполнено и в 1940 году, когда выплавка чугуна в стране достигла 14,9 млн.т.

Трудности строительства промышленных предприятий в годы первой пятилетки оказались бы непреодолимыми, если бы не было тогда такого совершенно исключительного фактора, как энтузиазм, рождённый не только революцией, но и пафосом социалистических идей, захвативших подавляющее большинство населения, а также вера в светлое будущее. Именно они составляли великую созидательную силу. В этом энтузиазме, в вере возможности индустриализации и преодолении неизбежных лишений и трудностей были заключены гарантии выполнения первого пятилетнего плана.

Об этом очень образно и точно выразил Владимир Маяковский в «Рассказе Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»:

Свела промозглость корчею -
Неважный мокр уют,
Сидят впотьмах рабочие,
Подмокший хлеб жуют.
Но шёпот громче голода -
Он кроет капель спад:
Через четыре года
Здесь будет город-сад!
[…] Мы в сотню солнц мартенами
Воспламеним Сибирь.

Однако непосильные темпы развёртывания промышленности сразу же выразились в нарушениях технологических требований, резком падении качества работ и выпускаемой продукции, авариях на шахтах, стройках, невыполнении плановых заданий, ухудшении и перебоях продовольственного снабжения, резком снижении жизненного уровня населения. Пониженные валовые сборы зерновых и технических культур, сократившаяся почти вдвое продукция животноводства и птицеводства и последующий неурожай в 1932 году привели в ряде областей к голоду.

Наряду с этим положение усложнялось большим потоком рабочей силы на заводах и стройках. Значительная часть новых рабочих представляла собой вчерашних крестьян, уклонявшихся от коллективизации и не имевших надлежащей профессиональной подготовки. Дальнейшее наращивание темпов индустриализации требовало всё нового и нового пополнения рабочей силы. «Если в 1927-1930 годах удельный вес выходцев из деревни в комплектовании рабочей силы городов составлял 40%, то в 1931-1932 годах он возрос до 65%». Всего за годы первой пятилетки в состав рабочих и служащих влилось 12,6 млн. человек, из которых 4 млн. (31,8%) приходилось на горожан, а остальные 8,6 млн. человек (68,2%) составляли бывшие крестьяне.

Новые рабочие, как правило, были малограмотные или вовсе неграмотные. Поэтому их предстояло обучить грамоте, приучить к необычной для них организации труда, трудовой дисциплине и другим социальным факторам, присущим кадровым рабочим. Массовый приток новых рабочих привёл к размыванию монолитности рабочего класса, к целому ряду негативных явлений: резко снизился уровень трудовой дисциплины, усилилась текучесть кадров, возросло число прогулов, увеличилось число поломок техники, выпуска бракованной продукции, вырос производственный травматизм и т.д. Эти явления в неменьшей мере, чем завышенные планы и перебои в снабжении, оказывали серьёзное влияние на дезорганизацию производства, что вело в конечном счёте, к срыву плановых заданий.

Отрицательным образом сказалась пролетаризация и наступление на госаппарат и на кадры специалистов путём орабочевания рабочими-ударниками. Такая политика вела к социальной нестабильности, подрыву авторитета кадров и чреватыми разрушительными последствиями для экономики. Кроме того, использование уравнительного принципа в оплате труда означало скатывание в «мелкобуржуазную уравниловку», которая отрицательно сказывалась на росте производительности труда и трудовой активности в соревновании.

Все эти обстоятельства не могли не волновать Сталина и Центральный комитет партии. Поэтому 23 июня 1931 года Сталин выступил на Всесоюзном совещании хозяйственников с докладом «Новая обстановка - новые задачи хозяйственного строительства», в котором он выдвинул знаменитые шесть условий развития народного хозяйства, создающих новую обстановку и требующих «новых приёмов работы, новых приёмов руководства».

Исходя из указаний ЦК партии, профсоюзы должны повсеместно, снизу доверху провести разъяснительную работу по доведению до широких масс содержания и значения шести сталинских положений. Суть их сводилась к следующему: «а) нельзя больше рассчитывать на самотёк рабочей силы. Чтобы обеспечить предприятия рабочей силой, надо её набирать организованно, надо механизировать труд; б) нельзя дальше терпеть текучесть рабочей силы. Чтобы избавиться от этого, надо организовать зарплату по-новому и сделать состав рабочих на предприятиях более или менее постоянным; в) нельзя больше терпеть обезличку в производстве. Чтобы избавиться от этого зла, надо по-новому организовать труд, надо расставить силы таким образом, чтобы каждая группа рабочих отвечала за работы; г) невозможно больше по-старому обходиться тем механизмом старых инженерно-технических сил, которые мы унаследовали. Чтобы поднять нынешние темпы и масштабы производства, нужно добиваться того, чтобы у рабочего класса была своя собственная производственно-техническая интеллигенция; д) необходимо изменить нашу политику и проявить максимум заботы в отношении специалистов и инженерно-технических сил; е) чтобы обеспечить дальнейшее развитие народного хозяйства, нужно добиться новых источников накопления, ликвидировать бесхозяйственность, внедрить хозрасчёт, снизить себестоимость и поднять внутрипромышленное накопление».

«...Таковы новые условия развития промышленности, - подчеркнул И.В. Сталин, - требующие новых приёмов работы, новых приёмов руководства хозяйственным строительством».

Советы профсоюзов и правления союзов повсеместно провели специальные пленумы, на которых были обсуждены конкретные задачи, вытекающие из сталинского выступления. Главное внимание на пленумах обращалось на развитие трудовой активности масс, борьбу с текучестью рабочей силы, улучшение работы производственных совещаний, основной недостаток которых заключался в том, что они не уделяли необходимого внимания руководству социалистическим соревнованием и ударничеством, слабо привлекали рабочих к составлению промфинплана, не всегда доводили его до цеха, агрегата и рабочего места. Эти недостатки объяснялись слабой деятельностью производственных комиссий, не умевших зачастую своевременно направить внимание рабочих и служащих на конкретные задачи пятилетки и на борьбу с хозяйственными прорывами, а также отставанием организационных форм и методов работы профсоюзов от задач, которые встали перед рабочим классом в связи с выполнением пятилетнего плана.

Производственные совещания должны были стать подлинными руководителями социалистического соревнования и ударничества, всемерно помогать ударным бригадам в закреплении результатов их работы, не только вносить предложения, но и способствовать их осуществлению, участвовать в составлении промфинплана и плана рационализации на предприятии: разрабатывать и выдвигать через хозяйственные органы конкретные предложения об увеличении производственной программы, уменьшении брака, снижении себестоимости продукции.

Производственные совещания стали создаваться по отдельным агрегатам, комплексам, бригадам, станам, лавам, а также по отдельным профессиям.

В 1931 году профсоюзы вместе с хозяйственными органами, борясь против уравниловки в заработной плате, провели тарифную реформу, в результате которой коренным образом были пересмотрены тарифные сетки и справочники. Новые тарифные сетки были построены таким образом, чтобы создать материальную заинтересованность у рабочих и служащих в повышении своей квалификации и поднятии производительности труда.

Производственная активность и творческая инициатива рабочих и служащих проявлялись в самых разнообразных формах соревнования и ударничества, одной из которых было встречное планирование. В нём выявлялись резервы производства, а также творческие возможности профсоюзных групп, цеховых и фабрично-заводских и местных комитетов.

Выступление Сталина послужило новым поводом наступления пропагандистской машины партийных органов на профсоюзы. Газеты «Правда», «Известия», «Труд» и все отраслевые газеты широко пропагандировали «шесть условий», призывая профсоюзы активнее перестраивать свою работу, тесно связывая её с производственными задачами трудовых коллективов и успешным выполнением заданий первой пятилетки. Сталин приостановил орабочевание госаппарата, причём несколько недель спустя 40 тыс. недавно выдвинутых на руководящие посты рабочих-ударников были вновь отправлены на производство. Была осуждена уравниловка и пересмотрены размеры заработной платы, а также введена сдельная оплата труда, которая зависела от производительности труда работника. Последовали и другие важные решения, касавшиеся борьбы с текучестью рабочей силы, укрепления трудовой дисциплины. Так, в сентябре 1932 года были введены обязательные трудовые книжки, по закону от 15 ноября 1932 года злостные нарушители трудовой дисциплины подвергались увольнению, лишению продовольственных карточек и т.д.

Эти меры, как считал Сталин, должны были способствовать выполнению плана первой пятилетки и активизировать работу профсоюзов, т.к. по всей стране развернулось движение «Пятилетку - в 4 года». Для профсоюзов важно было привнести в соревнование встречное планирование, в работу производственных совещаний новый импульс трудовой активности рабочих и служащих.

Важное значение в деле перестройки работы профсоюзов придавалось совершенствованию их организационного строения. Одним из главных мероприятий в области перестройки организационных форм и методов работы профсоюзов явилось разукрупнение их. Инициатором его выступил Сталин, а ЦК партии оказал всемерную поддержку ВЦСПС в проведении этого мероприятия. Перед разукрупнением ставилась задача, чтобы профсоюзы ближе подошли к изучению отдельных отраслей промышленности, лучше знали своеобразие производственных процессов, организацию труда и т.д.

В секретариате руководящего профсоюзного органа горячим сторонником идеи разукрупнения профсоюзов был Н.М. Шверник. Возглавив в 1929 году орготдел ВЦСПС и одновременно являясь одним из его секретарей, Н.М. Шверник стоял у руля организационной перестройки профсоюзов. Он играл ключевую роль в чистке профорганов, начавшейся после разгрома группы Томского, в подборе и выдвижении новых кадров, в изменении структуры профсоюзов и их органов. Структурные изменения и вся организационная перестройка профсоюзов в 30-е годы были подчинены целям поворота «Лицом к производству». Перестройка осуществлялась в условиях борьбы за выполнение пятилетних народнохозяйственных планов. Она проводилась в соответствии с задачами подъёма и развития промышленности и социалистического переустройства деревни.

В партийном и профсоюзном руководстве существовала точка зрения о необходимости организационного соответствия между системой государственного управления народным хозяйством и структурой профессиональных союзов. Считалось, что только при таком условии может быть обеспечено их тесное взаимодействие.

Эта проблема поднималась ещё на XVI съезде партии в 1930 году. В начале первой пятилетки произошло разукрупнение хозяйственных органов, это дало повод поставить вопрос о разукрупнении профсоюзов. V пленум ВЦСПС 8-го созыва, состоявшийся в январе 1931 года, принял решение создать на основе 23-х отраслевых профсоюзов - 44. Эта мера обосновывалась необходимостью укрепления связи профсоюзов с широкими рабочими массами, приближения ЦК профсоюзов к низовым организациям, местным профорганам. Для учёта производственных и социальных особенностей отдельных отрядов рабочего класса, профессиональной специфики интересов были созданы производственные секции по отраслям промышленности. Так, в профсоюзе рабочих машиностроения были организованы секции: инструментальная, станкостроительная, дизелестроительная, котлотурбинная и другие. Предполагалось, что это даст возможность привлечь большее число рабочих к участию в обсуждении производственных вопросов. IX съезд профсоюзов дал позитивную оценку этой акции, заявив, что разукрупнение позволило ближе подойти союзам к обслуживанию рабочих отдельных отраслей промышленности и к руководству работой профорганизаций непосредственно на предприятиях. В связи с этим съезд заявил об усилении руководящей роли ЦК союзов, о необходимости предоставить им больше самостоятельности в разрешении ряда вопросов, в частности в области тарифно-экономической работы.

Разукрупнение сопровождалось сокращением средних звеньев - областных и районных отделений отраслевых союзов. ЦК союзов ближе подошли к производству, к фабзавкомам.

Однако за обоснованием объективной необходимости структурных изменений скрывались и причины субъективного порядка. Разукрупнение давало возможность быстро произвести перетряхивание профсоюзов (что предвидел Томский), осуществить широкомасштабную замену и сокращение аппарата, опытных профсоюзных кадров, заменив их активом, у которого меньше прав и ответственности. К тому же разукрупнение проводилось с нарушением внутрисоюзной демократии - широкой кооптацией и назначенством. Эти и другие вопросы широко обсуждались на предстоящем IX съезде профсоюзов СССР.

Большое внимание профсоюзные органы уделяли созданию профсоюзных групп. Они стали создаваться в соответствии с резолюцией Всесоюзного совещания по организационным вопросам, которое состоялось в феврале 1930 года. На совещании отмечалось, что аппарат профсоюзов не обеспечивает нужных темпов работы, конкретного руководства и помощи низовым организациям в осуществлении поворота «лицом к производству». Особое внимание совещание уделило производственной группе. Так называли группу рабочих, занятых в одной бригаде, агрегате или на одном участке. Поскольку именно здесь решалась судьба пятилетнего плана, совещание признало необходимым считать производственную группу первичным звеном профсоюзной организации. Во главе профсоюзной группы был поставлен групповой организатор-профгрупорг, избираемый на срок полномочий фабзавкома. В связи с образованием профгрупп отпадала необходимость в делегатских собраниях. В профгруппах стал формироваться свой актив - организатор производственно-массовой работы, культорг, физорг[37], позже появился страхделегат[38]. Поэтому добровольческий профсоюзный актив количественно резко вырос с созданием профгрупп. А с учётом того, что он работал на общественных началах, это давало повод говорить о расширении союзной демократии и общественных началах в деятельности профсоюзов. Но это была формальная демократия. Реально профгруппа и профгрупорг могли влиять лишь на узкий круг производственных вопросов - выполнение плановых заданий, вовлечение в социалистическое соревнование рабочих, укрепление трудовой дисциплины, а также на охват работающих профчленством. В этом был смысл создания профгрупп. Партия быстро оценила значение этого удобного инструмента подхлёстывания трудящихся к социализму, требуя перенести центр тяжести профсоюзной работы в производственную бригаду, усилить роль профсоюзов в организации массового соревнования и ударничества, изменить стиль и методы работы и обеспечить живое руководство низовыми звеньями. С перенесением центра тяжести работы профсоюзов в низовые первичные звенья, поднималось значение профгруппы в повороте масс «лицом к производству». Руководящие работники комитетов и советов профсоюзов, в соответствии с постановлением президиума ВЦСПС, обязаны были один день в неделю посещать низовую профорганизацию на предприятии. Завкомы организовывали для профгрупоргов семинары, оперативно их инструктировали, выдвигали перед ними конкретные задачи. V пленум ВЦСПС, приняв решение о разукрупнении профсоюзов, подчеркнул, что поворот профсоюзов «лицом к производству» возможен лишь при условии перенесения центра тяжести работы непосредственно в бригаду, профгруппу. ВЦСПС принимал меры к укреплению профгрупп. К IX съезду профсоюзов СССР в стране насчитывалось 513 тыс. профгрупп. Однако многие профгруппы числились лишь на бумаге. Основное внимание профгрупп было направлено на выполнение промфинплана. Именно это и являлось главным критерием при оценке победителей в конкурсе на лучшую профгруппу в ходе выполнения обязательств к IX съезду профсоюзов. В результате только на ленинградском заводе «Электросила» было премировано 36 групп с образцовыми показателями в выполнении плана, рационализации производства, экономии энергии, поднятии производительности труда. На московском автомобильном заводе имени Сталина в результате соцсоревнования между профгруппами на лучшую подготовку к съезду профсоюзов профорганизация получила дополнительный мандат на съезд и он был передан лучшему профгрупоргу Лукьянову. Семь цехов стали цехами образцовых профгрупп и семь цехов - цехами сплошного бригадного хозрасчёта. И ленинградский, и московский заводы стали заводами сплошного профчленства. Большую роль сыграли в этом профгруппы, которые оперативно проводили приём рабочих и служащих в члены профсоюза. Институт профгрупп оказался долгожителем и дожил до наших дней. Трудно оценить его однозначно. Были разные суждения и оценки. С одной стороны, именно профгруппа ближе всего стоит к человеку с его потребностями и быстрее может откликнуться на его нужды. С другой стороны, возможности группы крайне ограничены - и материальные, и организационные, и моральные. Группа ограничена в финансовом отношении. Не может она использовать для защиты интересов трудящихся и такой инструмент, как профсоюзная солидарность, ибо группа объединяла и объединяет не более 30-40 человек. Создание профгрупп расчленило низовую профорганизацию как сплочённое единством воли объединение, уменьшило его потенциальную силу. Профгрупорг и актив группы, как правило, оказались в зависимости администрации - мастеров, начальников участка, бригадира и т.д. В силу этого профгруппы и их организаторы не смогли стать подлинными защитниками интересов трудящихся. На IX съезде профсоюзов СССР Н.М. Шверник вынужден был признать, что, как правило, работа профгрупп особенно слаба в части материально-бытового обслуживания рабочих. Эта негативная тенденция сохранялась и в последующие десятилетия. Можно утверждать, что профгруппа была задумана именно для активизации производственной деятельности трудящихся и явилась важным звеном перестройки профсоюзов под лозунгом «лицом к производству».

ВЦСПС взял под особый контроль перестройку работы в первичных звеньях профсоюзов. Газета «Труд» 28 июля 1932 года опубликовала Типовое положение о фабзавкоме, согласно которому структура профорганов на крупных и средних предприятиях предусматривала три звена: профгруппа, сменный или цеховой комитет и общезаводской комитет. Профсоюзная группа объединяла рабочих одного участка, одной бригады, одного агрегата. Реорганизация управления производством повлекла за собой и изменения в структуре и составе профорганов и их аппарата. Были реорганизованы отделы ВЦСПС, сокращён аппарат территориальных звеньев. Структурные изменения связывались с численным ростом профсоюзов и возрастанием объема хозяйственных задач.

Происходили изменения и внутри президиума ВЦСПС. Вместо законно избранного первого секретаря ВЦСПС А.И. Догадова, который был переведён заместителем председателя ВСНХ[39] СССР, первым секретарём высшего руководящего профсоюзного органа стал кооптированный Шверник, который фактически незаконно пребывал на этом посту вплоть до IX съезда профсоюзов СССР. Осторожный и дисциплинированный Шверник хорошо вписался в обойму верных сталинских помощников. Именно на такого рода кадры - неярких, послушных исполнителей, не привыкших рассуждать - предпочитал опираться Сталин. Их он и продвигал по служебной лестнице. К этому времени у Шверника уже были заслуги в борьбе со всякого рода оппозиционерами - в армии на командных должностях, на партийной работе в Ленинграде и Урале, где он возглавлял обкомы ВКП(б). А вот опыта профсоюзной работы в масштабе страны Шверник не имел, да и не пользовался большим авторитетом в массах. Весь его опыт взаимоотношений с профсоюзами сводился к тому, что в дооктябрьский период он возглавлял завком трубочного завода в Самаре. Поэтому сразу назначить его первым секретарём не решились. Надо было соблюсти некоторое подобие профсоюзной демократии - ведь Шверник в состав ВЦСПС VIII профсоюзным съездом СССР не избирался. Но через год именно он стал профсоюзным лидером и рьяно, как от него и ждали в ЦК партии, стал проводить поворот профсоюзов «лицом к производству». Главными направлениями в их работе стали, как известно, производственно-массовая работа, социалистическое соревнование, ударничество, участие в колхозном строительстве. Все чистки профорганов также проводились недрогнувшей рукой этого бывшего квалифицированного рабочего-лекальщика. Возможности для этого у него были широкие: в 1932 году, будучи секретарём ВЦСПС, он одновременно возглавлял орготдел ВЦСПС, который осуществлял перетряхивание профсоюзных кадров. Возглавив в год великого перелома ЦК металлистов, в состав которого он также был кооптирован, Шверник взялся за наведение порядка в этом «традиционном рассаднике инакомыслия и свободолюбия». После смерти И.И. Лепсе новоназначенный председатель ЦК профсоюза по рекомендации Политбюро сначала кооптированный, а затем избранный на съезде профсоюза металлистов, взялся за перестройку низовых и средних звеньев. Он имел при этом полную поддержку со стороны партийного руководства. Установки ЦК ВКП(б) были определены в известном постановлении от 16 февраля 1930 года: «Перевыборы заводских комитетов союза металлистов». Шверник доказал свою способность осуществить перестройку профсоюзов в нужном духе и стал первым секретарём ВЦСПС. Здесь уже появились возможности для более масштабных перемен. Краткосрочный, но эффективный опыт перестройки в союзе металлистов был перенесён на более обширный полигон, где шёл обстрел позиций «правых оппортунистов» и насаждения в профорганы ударников, многие из которых не имели представления о профсоюзной работе. Однако считалось, что вполне достаточно того, чтобы они принесли с собою производственный опыт и вели борьбу с бюрократизмом. В результате перевыборов в аппаратах ЦК профсоюзов число ударников составляло 58%, в советах профсоюзов - 53%. Продвижению ударников на руководящую работу в профсоюзах был дан «зелёный свет». Так, передовая ткачиха с фабрики «Большевик» Ивановской области сначала была выдвинута председателем фабкома, а затем в 1931 году - председателем ЦК профсоюзов работников хлопчатобумажной промышленности, который находился в городе Иваново. ВЦСПС, возглавляемый Шверником, все 30-е годы проводил реорганизацию структуры профсоюзов, их руководящих органов, перетряхивание кадров. Шверник был носителем идей разукрупнения профсоюзов, цехкомов, ликвидации отделов ВЦСПС, а затем создания новых отделов и подразделений, упразднения средних звеньев в производственных союзах, а позже советов профсоюзов и т.д. От многих этих идей, к сожалению, воплотившихся в жизнь, потом приходилось отказываться как от неплодотворных или просто вредных для профдвижения.

ВЦСПС выступал главным «двигателем» перестройки профсоюзов и её контролером. Так, в июле-декабре 1931 года была проверена работа профсоюзных организаций, входивших в 13 ЦК союзов. Выяснилось, что не на всех предприятиях созданы профгруппы, не везде перестроена структура завкомов. Проверяющие обнаружили изъяны в руководстве производственными совещаниями со стороны ФЗМК и в организации борьбы за укрепление трудовой дисциплины.

В период подготовки к IX Всесоюзному съезду профсоюзов к проверке деятельности фабзавкомов было привлечено более 2 млн. рабочих. В соответствии с решениями XVI съезда партии и V пленума ВЦСПС предвыборная кампания фабзавкомов 1931 года превратилась, по словам Шверника, в «генеральный смотр работы». Что же было целью этого смотра? Проверка того, «насколько борются профсоюзы за выполнение шести условий т. Сталина». Предвыборная кампания повысила производственную активность рабочего класса, и это также входило в задачи проверяющих. Целый ряд предприятий в результате кампании, как отмечалось на съезде профсоюзов, стали перевыполнять промфинплан[40].

В результате проведения перевыборной кампании состав ФЗМК обновился на 68%. На работу в ФЗМК пришли новые кадры, готовые «драться за генеральную линию партии». К работе профаппарата широко привлекались рабочие на добровольных началах. Из года в год увеличивались ассигнования на подготовку профкадров - через республиканские, краевые, областные профшколы, курсы по разным отраслям профсоюзной работы. Развернулась работа по подготовке низового выборного профактива. Вся подготовка профкадров была перестроена по отраслевому принципу и по отдельным видам профсоюзной работы (тарифная, культурно-массовая и т.д.).

Подготовку квалифицированных кадров расширили ВШПД и профотделение при Институте красной профессуры.

Однако подбор, расстановка и выдвижение профсоюзных кадров в 30-е годы в ещё большей степени, чем в предыдущий период, явились исключительно прерогативой партийных органов. В профдвижение было брошено «огромное количество проверенных борцов с партийной работы», - как заявил на IX съезде профсоюзов Н.М. Шверник. Но даже он был вынужден признать, что не все они научились профработе, овладели её техникой. Отмечалась и повышенная текучесть среди профработников. Так, на заводе «Электросила» в Ленинграде за 1931 год сменилось 7 председателей завкома, а на московском «Электрозаводе» - 4 председателя, причём после того, как были проведены перевыборы.

Отсутствие достаточного опыта у большинства новых профсоюзных работников порождало трудности и ошибки в деятельности профсоюзов, вело к усилению командно-административных методов работы.

Перестройка работы профсоюзов под лозунгом «лицом к производству» проводилась прежде всего в интересах подъёма и развития промышленности. Предполагалось, что перестройка должна привести и к улучшению обслуживания материальных и культурных запросов трудящихся. Однако это направление не получило серьёзного развития в деятельности профсоюзов. Защитная функция профсоюзов была сведена к минимуму. Профсоюзные организации, профработники опасались активно выступать в защиту интересов трудящихся после сокрушительного разгрома старого руководства ВЦСПС и обвинения его в тред-юнионистских тенденциях, в противопоставлении защитной функции производственным задачам.

В новых условиях большое значение придавалось перестройке организационной работы союзов.

Лозунг «лицом к производству» должен был мобилизовать миллионы трудящихся, и, прежде всего, рабочих, на выполнение задач хозяйственного строительства, на успешное завершение плана первой пятилетки.

5. IX съезд профсоюзов СССР

Первые итоги перестройки профсоюзов, поворота их «лицом к производству» подвёл IX Всесоюзный съезд профсоюзов. Он состоялся в Москве 20 - 29 апреля 1932 года. На съезде было 1507 делегатов с решающим голосом и 463 - с совещательным, представлявших 17,5 млн. членов профсоюзов. Причём, - как указывалось в докладе мандатной комиссии, - из этого числа 1 миллион членов вовлечён в профсоюзы к съезду.

Как и на предыдущем съезде, часть делегатов была избрана непосредственно на крупных предприятиях. По решению президиума ВЦСПС за лучшую подготовку к съезду 12 дополнительных мандатов с правом совещательного голоса получили представители лучших профорганов страны.

IX съезд профсоюзов обсудил: Отчёт ВЦСПС и доклад ревизионной комиссии; Отчёт делегации советских профсоюзов в Профинтерне; Отчёт о деятельности Наркомтруда СССР; Доклад Народного комиссариата тяжёлой промышленности о ходе выполнения плана 1932 года по первому кварталу; Доклад Госплана СССР о второй пятилетке; О типовом уставе профсоюзов; Выборы руководящих органов.

С отчётным докладом ВЦСПС на съезде выступил первый секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник. Значительную часть доклада он посвятил итогам борьбы с «оппортунистическими, тред-юнионистскими элементами» в профдвижении. Прежнее профсоюзное руководство, которое раньше осуждалось за колебания в сторону правого уклона и примиренчество с ним, теперь уже было названо правооппортунистическим. О Томском и его сторонниках и в докладе, и в выступлениях делегатов уже говорилось как об одном из лидеров этого уклона. Он был отнесён не только в число «правых капитулянтов», но и к агентуре классового врага. А ещё через несколько лет он будет сам назван классовым врагом. Главное обвинение в его адрес на съезде состояло в том, что старое руководство ВЦСПС сделало попытки противопоставить профсоюзы и их политическую линию партии и её генеральной политической линии, рассматривало попытки ЦК выправить линию руководства союзов как окрики сверху, не обеспечило перестройку работы профсоюзов в соответствии с новыми задачами, недооценивало производственную работу профсоюзов. С возмущением привёл Шверник фразу, брошенную прежним профсоюзным лидером: «Социалистическое соревнование - не от хорошей жизни» как пример непонимания значимости массовой борьбы за повышение производительности труда.

С точки зрения Шверника, политика прежнего руководства была направлена на противопоставление узкоцеховых интересов отсталых групп рабочих (а такими называли тех, кто требовал улучшения условий жизни и труда) интересам пролетариата как класса в целом. По-своему интерпретируя Ленина и НЭП, новое руководство обвиняло своих предшественников в ревизии ленинского учения о профсоюзах, в страшном меньшевистском грехе противопоставления интересов профессионального движения общеклассовым интересам рабочих, интересам диктатуры пролетариата. Такая политика была названа гибельной и получила отпор делегатов съезда, среди которых насчитывалось 1140 коммунистов или 76,1% от общего числа делегатов (на VIII съезде профсоюзов этот показатель составлял 69,7%). Мнение делегатов, отражённое в резолюции, было, как обычно, сформировано на коммунистической фракции съезда. Это был последний профсоюзный съезд, где действовала фракция коммунистов. В 1934 году в связи с решением XVII сьезда партии комфракции были заменены партгруппами, которые стали создаваться на время работы профсоюзных съездов, конференций, и т.д. Но суть оставалась та же - партийный контроль за профсоюзами, а также контроль руководящих органов партии за коммунистами, работающими в профдвижении. Партийная дисциплина была той уздой, с помощью которой укрощался нрав строптивых профработников-коммунистов. Но с каждым годом таких становилось всё меньше и меньше.

IX сьезд профсоюзов послужил примером единодушия делегатов при выработке и принятии решений по всем вопросам повестки дня. Массовые чистки профорганов сделали своё дело. Правда, для этого потребовалось значительное время и нарушение профсоюзной демократии: ведь IX съезд состоялся почти через 4 года после VIII съезда профсоюзов, было нарушение установленной периодичности: начиная с 1924 года Всесоюзные съезды проводились раз в два года.

В резолюции по докладу Шверника отмечалось, что идейный и организационный разгром правооппортунистических, тред-юнионистских элементов в профсоюзах, изгнание из профаппарата чуждых элементов и укрепление профорганов рабочими-ударниками и лучшими представителями партийного и профсоюзного актива обеспечили полное и безоговорочное проведение линии партии. Профсоюзы совершили крутой переворот «лицом к производству». Но этот лозунг продолжал оставаться основным лозунгом профдвижения. Съезд признал политическую линию ВЦСПС правильной и полностью одобрил его практическую работу.

Большое место в докладе и выступлениях делегатов занимали вопросы борьбы за выполнение и перевыполнение плана первой пятилетки. Особое внимание уделялось организации и руководству социалистическим соревнованием. К этому времени соревнованием и ударничеством было охвачено почти две трети рабочего класса. Главной задачей профсоюзов в дальнейшем развитии трудовой активности масс, - указывалось в резолюции съезда, - являлось конкретное руководство и помощь каждой ударной бригаде, улучшение постановки учёта результатов соревнования, всемерное повышение производительности труда.

В выступлениях делегатов и в резолюции по докладу Народного комиссариата тяжёлой промышленности подчёркивалось серьёзное отставание многих отраслей промышленности от плановых заданий пятилетки. Исходя из этого, - говорилось в резолюции, - «Съезд обращает особое внимание хозяйственных и профессиональных организаций на резкое отставание качественных показателей промфинплана по производительности труда и снижению себестоимости.

План роста производительности труда в первом квартале 1932 года по сравнению со средним уровнем 1931 года (17,9 %) выполнен только на 5%: по черной металлургии на 7% вместо 31%, намеченного по плану, по углю - 4,8% вместо 24% и машиностроению - 8,2% вместо 18,7. Съезд считает, что улучшение организации труда и управления производством на основе шести указаний Сталина требует от всех профсоюзов конкретного применения этих указаний в каждой отрасли промышленности, каждого предприятия и цеха в отдельности.

Активно обсуждался на съезде вопрос об участии профсоюзов в социалистической реконструкции сельского хозяйства. Делегаты отметили вклад нового руководства в осуществление этой задачи. Съезд призвал профсоюзные организации города усилить помощь сельским партийным и советским органам в укреплении колхозов и совхозов путём передачи накопленного в промышленности опыта организации соревнования и ударничества, борьбы за хозрасчёт, внедрения сдельщины и ликвидации уравниловки.

Делегаты съезда целиком и полностью поддержали одобренные XVII Всесоюзной партийной конференцией директивы к составлению второго пятилетнего плана. С докладом по этому вопросу выступал председатель Госплана СССР В.В. Куйбышев. Съезд обязал профсоюзы привлечь широкие массы рабочих к разработке второго пятилетнего плана.

В предпоследний день работы съезда с большой речью выступил секретарь ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович. Его речь, - по определению участников съезда, - была по существу нравоучительной. Он наставлял делегатов, как должны работать профгруппы, цехкомы, завкомы, обкомы, ЦК и ВЦСПС. Вся их работа, - неоднократно подчёркивал Каганович, - должна быть проникнута боевой программой, которую дал товарищ Сталин в шести условиях. «Каждая профорганизация должна иметь свой подход, своё основное звено в выполнении шести указаний товарища Сталина».

Съезд уделил внимание проблеме улучшения снабжения рабочих и служащих, которая приобрела исключительно важное значение в связи с напряжённым продовольственным положением. Съезд потребовал от профсоюзов внимательного, заботливого отношения к нуждам и запросам рабочих. Однако эти вопросы оказались оттесненными на второй план, так как делегаты опасались сосредоточиться на них из-за того, чтобы не быть обвинёнными в тред-юнионизме, в выпячивании защитных задач профсоюзов.

Съезд избрал пленум ВЦСПС из 150 членов и 76 кандидатов в члены ВЦСПС. В числе избранных были Н.М. Шверник, Л.М. Каганович, П.П. Постышев, С.А. Лозовский, А.К. Аболин, Н.Н. Евреинов, А.В. Косарев, М.Ф. Шкирятов, Г.Д. Вейнберг и другие. Первым секретарём ВЦСПС вновь был избран Н.М. Шверник.

Съезд определил задачи профсоюзов в завершении технической реконструкции народного хозяйства и развитии внутрисоюзной демократии. Однако многое из намеченного не было реализовано. Работая под непосредственным руководством партии, профсоюзы главное внимание уделяли народнохозяйственным задачам, собственные же профсоюзные задачи, - как считала партия, - борьба за соблюдение социально-трудовых прав трудящихся выходит за рамки деятельности профсоюзов, т.к. государство самостоятельно и успешно решает эти задачи. Партия определяла основные задачи профсоюзов, их внутрипрофсоюзную структуру и направления деятельности, стремилась не допустить их самостоятельности. Это проявилось особенно в работе очередного IV пленума ВЦСПС девятого созыва.

В том, что в профсоюзах всё обстояло именно так, а не иначе, не их вина, а их беда. В стране продолжались репрессии, которым подвергались и многие профсоюзные работники. Партия настойчиво загружала профсоюзы несвойственными им функциями и в то же время подвергала их серьёзной критике за многие недостатки. Но вместе с тем большинство рабочих и служащих, веря профсоюзам, трудились честно, сохраняя все лучшие человеческие ценности. Высок был морально-психологический настрой, гордость за страну, вера в социализм и стремление своим добросовестным трудом приблизить его победу. Вместе с тем профсоюзы стояли перед новыми испытаниями в ходе выполнения заданий второй пятилетки. Они всё больше и больше погружались в кризис.

Читать Главу III