История профсоюзов

Исследования и публицистика

Воспоминания

Документы

Беллетристика

Периодика

Литературные опыты профсоюзников


/ Главная / Архивохранилище / Библиотека / Исследования и публицистика

Большаков В.П. Рабочее движение в Советской России в 1920-е годы

2012-11-08

Некоторые аспекты советского профессионального и рабочего движения в 1920-е годы: официальная статистика стачек, окончательная ликвидация коммунистами независимого профдвижения, обобщённый портрет рабочего вожака

Большаков В.П. Рабочее движение в Советской России в 1920-е годы (к постановке вопроса)

1. Забастовочная борьба (на материале официальной статистики стачек)

Массив статистических данных, как он представлен в официальных советских сводках тех лет[1], показывает среди прочего падение числа забастовщиков в стране за пятилетие 1922-27 гг. с 200 тысяч до 25 тысяч человек, что наряду с другими наблюдениями позволяло советским комментаторам делать выводы об особой, «рабочей», природе Советской власти и прочее в том же духе[2].

Однако секретные сводки ГПУ дают иные цифры. По ним, в октябре 1923 г., например, в СССР было 217 стачек со 165 тысячами участников[3], в то время как открытые данные показывают 170 тысяч участников за весь год. Об истинном размахе рабочего сопротивления можно судить и по тому, что за год на заводах Бромлей (Москва) и Мельгозе (Харьков) могло проходить по 5 забастовок, а за два года на Сормовском – 9 стачек[4]. Интересно, что некоторые эмигрантские газеты тех лет, говоря о рабочем движении в СССР, указывали величины, схожие со сведениями ГПУ[5]. Учитывая тогдашнюю относительную открытость общества, можно предположить наличие у них корреспондентов, имевших доступ к секретной советской информации.

Проведенный мною дисперсионный анализ помесячного движения стачек за 1922-25 гг. показал, что официальные данные, несмотря на существенную неполноту, достоверны. Видимо, открытая статистика в годы нэпа учитывала лишь чисто экономические забастовки, не переросшие в шествия или беспорядки, и в ходе которых не было отмечено «контрреволюционной» работы.

Однако вовлечённость советских рабочих в стачки даже в указанных урезанных размерах вполне сопоставима с аналогичными показателями стран Запада. Например, в 1922 г. доля бастовавших промышленных рабочих совпадала в РСФСР, Германии и Франции (примерно 15% от общего числа) и была вдвое выше, чем в Англии[6].

Далее, мы видим реальную и явную тенденцию к сворачиванию забастовочной борьбы, причём самым спокойным для СССР периодом стала, вероятно, 1-я половина 1928 г., когда в стачках приняли участие лишь 10 тысяч человек.[7] Одновременно наблюдается спад и на Западе. Так, самый бесконфликтный год для Германии – 1926-й, для Великобритании и Франции – 1927-й, для США – 1930-й. Видимо, общее успокоение – это следствие экономической стабилизации после Мировой войны и революционных катаклизмов. Следующие за этим «Великая депрессия» на Западе и «Великий перелом» в СССР так же синхронно обнаруживают везде подъём рабочего движения.

Помесячное движение забастовщиков даёт затухающую кривую с пиками в апреле-июне и спадами в сентябре-декабре (за исключением 1923 г.). Возможно, это связано с урожаем зерновых, что ведёт осенью к общему оздоровлению экономической конъюнктуры в стране и даёт самый низкий индекс забастовок. Зимой урожай постепенно проедается, что сопровождается плавным ростом стачек. В апреле учащаются перебои с продовольствием, начинается скачкообразный рост волынок, достигающий накала в июне. Показательно, что в 1921 подъём начался раньше – в феврале, а в разгар нэпа он начинался позже и ликвидировался быстрее: уже с мая стачки становились реже. Помесячная динамика стачек в России аналогичных периодов (например, 1908-10 гг.) схожа с описанной выше[8], что может отражать общую для раннего СССР и царской России фундаментальную характеристику хозяйства (аграрная держава).

Среднее число участников стачки в 1922-25 гг. составляло в Англии 802 чел., в Германии - 619, во Франции – 345, в нэповском Союзе – 279, в царской России в 1910-14 – 295 человек.[9] Сводки ГПУ показывают, что средние размеры стачек в СССР были значительно крупнее (в 2-3 раза). Так что, советскую стачку мало что отличало от ее «сестёр» в буржуазном мире.

Хотя одно отличие, пожалуй, было. Доля санкционированных профсоюзами стачек упала с 11% в начале нэпа до 2% в его конце[10]. То есть, отечественные профсоюзы, подминаемые Советской властью, все больше отрывались от рабочих масс. Безусловно, насильственной разлуке «влюблённые» (масса и профсоюз) сопротивлялись.

2. Конец независимого профдвижения

Массовые стачки питали оппозицию в профдвижении. К 1921 г. практически в каждой отрасли ещё держались сторонники независимости профсоюзов от власти. В первую очередь это были объединения инженеров, врачей Украины, химиков Москвы, печатников Екатеринослава, грузчиков Киева. В Кронштадтскую весну положение независимцев укрепилось. Кроме того, сильно выросла «рабочая оппозиция», пронизав сверху донизу ряд союзов. К ней принадлежали, например, председатели Центральных комитетов пяти Всероссийских союзов (металлистов, горняков, текстильщиков, работников земли, связистов), не говоря уж о руководстве многих губернских и городских организаций.

Вместе с сопротивлением деревни, всё это вынудило власть к нэпу, что в свою очередь привело к оживлению профсоюзной жизни. К лету 1922 г. в профсоюзах было восстановлено добровольное членство, возрождена практика заключения коллективных договоров. Эти и другие послабления (например, ВЦСПС разрешил рыбакам создавать собственные "локальные организации") совпали с боевыми настроениями отдельных групп трудящихся. Так, некий Е.Н. писал из Петрограда за границу: «В рабочей среде уже зреет мысль о создании свободных рабочих союзов в противовес казённым»[11].

Мне известен ряд таких попыток. В 1922 г. выделились в особый союз рабочие венских городских дорог Харькова. Есть упоминания о вновь возникших союзах рыбаков, досчаников, резчиков религиозного культа[12]. Выходили или исключались из структур ВЦСПС также артели грузчиков, строителей, столяров. Из профдвижения при этом они не выпадали: артель обладала всеми признаками профсоюза.

О силе этого оттока можно судить по тому, что только Союз местного транспорта при поощрении своих «главарей» (проклинаемых советским официозом) за 1922/23 гг. потерял на Украине 11 тысяч членов. Ещё один пример. Съезд горнорабочих Забайкалья постановил передать золотодобывающие прииски в аренду горняцких артелей[13]. Всполошившийся краевой Совдеп это решение, конечно, отменил. Однако, удайся затея, и ВЦСПС потерял бы ещё пару десятков крупных коллективов.

Но из сказанного не следует, что все сторонники независимости уходили из-под ВЦСПС. Его авторитет в рабочей среде в начале 1920-х утрачен ещё не был. Поэтому тенденция к независимости сохранялась и в старых союзах, что также доставляло Советской власти немало хлопот. Весной 1921 г. причиной локаута на Обуховском заводе в Петрограде была 3-недельная забастовка во главе с заводским комитетом (завкомом). За то же преступление разгромлены союзы грузчиков в Одессе и железнодорожников в Тамбове. 4-й съезд химиков Московской губернии (октябрь 1921 г.) и 2-й Всероссийский съезд секции врачей (май 1922 г.) подтверждают линию на независимость профсоюзов. В конце 1922 г. коммунисты терпят поражение на выборах в завкомы Тверской мануфактуры и типографии Реввоенсовета Украинского военного округа. Действует так называемая «буржуазная группа» в союзе Всемедикосантруд. В 1923 г. идёт борьба за завкомы на подольском заводе «Пароремонт», в 3-й типографии Транспечати (Москва), в словолитне им. Гутенберга и на фабрике «Работница» (Петроград)[14]. Советская печать тех лет пестрит сообщениями подобного рода.

Конечно, тоталитарный режим не устраивала строптивость профсоюзов. Партия добивалась полного над ними контроля. И начинать приходилось с самого верха. В 1921 г. Политбюро и лично Ленин вмешивались в ход съездов швейников, металлистов и даже 4-го Всероссийского съезда профсоюзов, а председатель ВЦСПС М.Томский из-за «маленькой ошибки» был снят с поста, «угнан», по ироничному замечанию Сталина, в Туркестан[15], и смог вернуться в профсоюзы лишь через год. Он надолго запомнил «науку» и в дальнейшем удерживал ВЦСПС в русле генеральной линии партии.

К сторонникам полной независимости союзов отношение было жёстче. Так, по вопросу о возникшем в 1921 г. независимом союзе на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) Дальбюро РКП(б) постановило «разоблачать черносотенный характер [] его реакционные задания и вред для рабочего движения. На съезде профсоюзов необходимо провести осуждение жёлтого профсоюза как организации явно враждебной интересам трудящихся масс и призвать всех рабочих и служащих выйти из этого союза, объявив оставшихся врагами трудящихся»[16]. А «врагов трудящихся» ожидали неминуемые репрессии, и хотя размеры последних были меньше, чем в гражданскую войну, методы их оставались прежними.

Проводились настоящие кампании по изживанию независимских тенденций. Так, в ходе летнего наступления 1923 г. агенты ВЦСПС обрушились на независимые группы грузчиков, артели ответственного труда, разгромили Урало-Эмбинский райком Союза рабочих горняков , Нижегородский и Киевский союзы местного транспорта. В Москве ГПУ арестовало членов завкомов Берзину, Демидова, Крючкова и Махно, а на Амуре – «бунтовавший» рудничный комитет (рудком) на Бирских и Кивдинских копях[17].

В результате подобных кампаний, уже в 1923 г., видимо, произошел перелом. Во всех отраслях наблюдается спад независимого профдвижения. До 1924-го боролись грузчики, то же – шахтёры. «Последние новости» вплоть до1926 г. сообщают об оппозиции ряда профсоюзных организаций, но эти сведения следовало бы проверить. Недавние архивные изыскания показали, что осенью 1928 г. в ходе колдоговорной кампании лихорадило профорганизации многих предприятий Москвы[18]. Дольше всех держались инженеры. ВЦСПС начал подкоп под их профессиональные объединения ещё в 1922 г. В конце концов было закрыто Всероссийское техническое общество, а постановлением Совнаркома летом 1929 г. – и Всероссийская ассоциация инженеров[19] – последнее в СССР крупное профессиональное объединение.

Тем временем ВЦСПС врастал в общегосударственную номенклатуру. Правда, на почётных условиях. Им по-прежнему руководил член Политбюро Томский. Его фактическим филиалом стал Наркомат труда во главе со старым профсоюзником В.Шмидтом. А на уровне предприятий сложился так называемый «треугольник» (директор – профком – партком). Только в конце 1920-х положение изменилось к худшему. В феврале 1928 г. ВСНХ урезал права профсоюзов на производстве. В 1929 г. под лозунгом борьбы с правыми подверглось чистке руководство профсоюзов всех уровней. В итоге в профорганы было переведено множество чиновников со стороны, лишивших профсоюзную бюрократию корпоративного духа. В 1930-е с включением администрации в состав профсоюза, отменой колдоговоров и возрождением системы назначенства профдвижение впервые за свою столетнюю историю оказалось на грани катастрофы.

3. Рабочий вожак в годы нэпа (собирательный образ)

При составлении «группового» портрета я исходил из того, что, так или иначе, имею дело с одним человеческим типом. То есть, основные личностные качества рабочего вожака обусловлены и как бы нивелированы средой и спецификой острого конфликта с властью. Грубость и уязвимость такого подхода очевидны. Но пока что это – единственный способ обобщить скудные сведения о лидерах рабочих выступлений 1920-х годов. В моём распоряжении дюжина фамилий:

1) Башилов (завод «Экономайзер», Петроград),

2) герой Кронштадтского восстания В.Вальк (лесопильный завод),

3) председатель завкома Демидов (завод № 33 Мастяжарта, Москва).

4) герой «Шахтинского дела» осени 1923 г. Капустин (1-й государственный рудник Александро-Грушевского района, Донбасс),

5) вожак Саратовской стачки марта 1921 г. Кравченко (Рязано-Уральская железная дорога),

6) члены завкома Крючков и Махно (2-й бронетанковый завод, Москва),

7) Лютый (АО "Экспортхлеб", Крым),

8) автор «Московской резолюции» А.Михайлов (Рязано-Уральская железная дорога),

9) основатель Рабочей группы РКП Г.Мясников (Пермские пушечные заводы, Мотовилиха под Пермью),

10) кандидат в депутаты Ленсовета Соколов (фабрика «Красная нить», Ленинград)[20].

Итак, каков же ОН – советский Степан Халтурин?

Это великоросс или хохол. Квалифицированный мастеровой со стажем, реже мастер или бывший интеллигент. Ненавистник прежних порядков. Участник революционных событий, иногда с 1905-06 годов, ОН давно разочарован и в новых богах. Ибо от них уже пострадал. Причём безразлично, эсер ли ОН (Михайлов), меньшевик (Вальк), бывший коммунист (Башилов, Капустин, Кравченко, Мясников, Соколов) или беспартийный (Демидов, Крючков, Махно).

ОН обличает большевиков так же бестрепетно, как в прошлом бил белую контру. В России, по Капустину, власть не Советов, а «кучки подлецов и мерзавцев, жрущих, пьющих и грабящих народ». Красный директор – тот же эксплуататор, заявляет Соколов. «Давят, сукины дети, хуже хозяев», – подхватывают Махно и Крючков. «Жиды захватили власть в свои руки», – объясняет Лютый. «Замахиваетесь на буржуазию, – обвиняет Мясников, – а бьёте нас по зубам, скулы трещат у нас, у рабочих».

За словом в карман ОН не лезет. «Мы, рабочие, – начинает речь Михайлов, – не умеем так литературно излагать свои мысли, как это дано Луначарскому, но зато мы привыкли называть вещи своими именами». Капустин может ораторствовать по два часа кряду. То же – Мясников.

ОН не труслив, но и не скромен. Может громко сказать «я», что в суровые времена очень ценится. Сам организует кампанию по своим выборам в завком (Башилов, Крючков, Махно), в Совет (Соколов), требует своего назначения на ответственную должность (Лютый). Спор Мясникова с ЦК РКП(б) заканчивается, по его словам, тем, что дворянин Ленин запрещает рабочего Мясникова.

ОН организует соратников, захватывает и умело ведет собрание. Сторонники Мясникова проводят его в председатели многотысячного митинга, потом они же требуют доклада «о текущем моменте», давая ему таким образом изложить свои тезисы. Кравченко обвиняется большевиками в том, что, «накачивая» против них зал, зачитывает «нужные» записки. Крючков и Махно обещают комъячейке не препятствовать проведению её кандидатов, а на собрании – проваливают весь её список. Башилов, наоборот, добивается персональных выборов. «А то мы же знаем, как коммунисты проводят списки свои, - говорит он, – я же знаю их».

ОН – бунтарь-заводила. Завком во главе с Демидовым отказывает в приёме на работу штрейкбрехеров. Чуть что, к очередной стачке призывают Махно и Крючков. Мясников создаёт подпольную организацию. Михайлов – автор знаменитой антисоветской резолюции. Капустин руководит выработкой «декларации» из 12-ти пунктов, среди которых требования свободных выборов и прекращения сыска. Иными словами, ОН не боится ни «политики», ни забастовок, ни ГПУ. Похоже, ОН вообще ничего не боится.

Ибо ОН не святой. Крючков с Махно пьют с дирекцией пиво, что не мешает завкому перепродать мыло заводоуправлению с большой наценкой. Соколов подслушивает у дверей закрытого партсобрания. Мясников склонен прихвастнуть. Кравченко в бытность свою политкомиссаром лесопилки в 1920 г. уличен в хищении, чем, кстати, тогда занимаются все рабочие. Так что, подобное их не смущает.

Больше того, мастеровые чувствуют своего и уважают, если не любят. Вся Мотовилиха зовет Мясникова Ганькой. О Лютом грузчики говорят: нашёлся один коммунист, который стоит за русских. Выступления Михайлова вечно прерываются аплодисментами. Горняки гонят официозного оратора, крича: «Долой! Капустина давай!» Крючкова и Махно неоднократно избирают в завком. Вальк выбран восставшими в члены Кронштадтского ревкома.

Власть, конечно, пытается ЕГО слопать. И рабочие встают на защиту. Не дают комъячейке и райкому профсоюза удалить Демидова из завкома; его снимает лишь губернская конференция металлистов, где коммунисты в большинстве. После исключения Мясникова из партии две цеховые ячейки РКП(б) Мотовилихинского завода сдают партийные билеты, а весь партколлектив пишет протест в ЦК. Узнав об аресте Капустина, шахтёры района бросают работу и идут в город – освобождать его из ГПУ. Под давлением рабочих чекисты вынуждены отпустить Михайлова, чтобы затем снова тайно его взять и увезти из Москвы.

Так ОН становится не только героем дня, но и мишенью. Будущее ЕГО мрачно, ОН прекрасно это понимает. Но ЕМУ нечего терять кроме своих цепей, и нет родины у пролетариата. Поэтому, когда всё кончено, и если удается избежать пасти ГПУ, ОН уходит за кордон. Чтобы бороться, страдать и, быть может вернуться домой, как Мясников в 1945 г., на верную смерть.

Мы получили обобщённый портрет рабочего вожака, с которым сталкивалась Советская власть на предприятиях все 1920-е годы, называя его не иначе, как «шептун» и «бузотёр». Лично мне этот облик напоминает таких разных, но в чём-то очень похожих, сильных и крупных рабочих лидеров прошлого, как независимцы Ф.Слепов и В.Смесов, большевики Р.Малиновский и А.Шляпников, социал-демократы К.Гвоздев и И.Уповалов, эсеры П.Воронков и Ф.Фунтиков. На основе собственных наблюдений добавлю, что этот тип рабочего вожака не исчез и до сего дня.

*     *     *

Подытожим.

1. Пора признать факт существования рабочего движения в СССР как перманентного явления, оказывавшего серьёзное влияние на общество.

2. Официальная статистика стачек, хотя и сильно занижена, отражает реальные характеристики и тенденции стачечной борьбы в раннем СССР.

3. Утверждения об особой классовой природе Советской власти официальной статистикой стачек не подтверждаются.

4. При изучении последней стоит обратить внимание на общемировые закономерности забастовочного движения.

5. Историю отечественных профсоюзов необходимо изучать на фоне стачечной борьбы в стране.

6. Доступные источники позволяют уже сегодня сделать первые шаги, чтобы избавить историю советского рабочего и профдвижения от анонимности и безликости.

Источник: Большаков В.П. Рабочее движение в Советской России в 1920-е годы (к постановке вопроса) // 100 лет социал-демократии в России: истоки и современность: Материалы научно-практической конференции 17-18 апреля 1998 года / Мин-во культуры РФ; Гос. музей полит. истории России. - СПб., 1999. - С. 10-18.

1. Здесь и ниже использованы в основном данные из: Наёмный труд в России. - М., 1926. - С. 160 и сл.

2. Смотрите, например: Стопани А. Об особенностях наших забастовок. // Вопросы труда. - (М.), 1923. - № 2. - С. 17.

3. Роговин В. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд через годы. - М., 1992. - С. ...

4. Социалистический вестник (Берлин) /Далее: СВ/. - 1922. - № 9. - С. 12;  Социал-демократ. - (Б/м), 1923. - № 6. - С. 6. По Сормовскому заводу - подсчёт автора (История Красного Сормова. - М., 1969; СВ и др.).

5. Смотрите, например: Дни. - Берлин. - 1923. - 7.10, 9.11 и др.; Последние новости. - Париж. - 1924. - 11.04, 9.05 и др.

6. Здесь и ниже использованы данные из: Забастовочная борьба трудящихся. Конец XIX в.-70-е годы XX в. (Статистика). - М., 1980.

7. Профессиональные союзы СССР. 1926-28. Отчет ВЦСПС к VIII съезду профессиональных союзов. - М., 1928. - С. 358. Официальных данных по дальнейшим периодам нет.

8. См.: Пушкарёва И.М. Рабочее движение в России в период реакции. 1907-1910 гг.  - М., 1989. - С. 230 (диаграмма).

9. Иванова Н.А. Структура рабочего класса России. 1910- 1914. - М., 1987. - С. 256 (табл. 54).

10. Иозефович С. Забастовочное движение в первой половине 1922 г. // Материалы по статистике труда. - (М.): Изд. РИО ВЦСПС. - Вып. 14. - С. 73; Профессиональные союзы СССР. 1926- 1928. - М., 1928. - С. 360.

11.  Последние новости. - 1922. - 5.02.

12. Южный гудок (Харьков). - 1923. - 3.06; Отчёт Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов. С мая 1921 по апрель 1922 г. - Пг., 1922 /Далее - Отчёт.../. - С. 48.

13. Смотрите прим. 12; Шестак Ю.И. Банкротство эсеров-максималистов. // Вопросы истории. - 1977. - № 1. - С. 44.

14. Семанов С.Н. Ликвидация антисоветского Кронштадтского мятежа. - М., 1973. - С. 143; Отчёт... - С. 48; Правда (Москва). - 1921. - 5.10; СВ. - 1923. - № 2; Рабочая Украина  (Харьков). - 1922. - 20.12; Правда. - 1923. - 26.06; Правда. - 1923. - 13.10 и 23.10; Петроградская правда. - 1923. - 3.06 и 14.06.

15. И.В.Сталин. Сочинения. - М., 1949. - Т. 11. - С. 324.

16. Андреев Г.И. Революционное движение на КВЖД в 1917-1922 гг. - Новосибирск, 1983. - С. 105.

17. Труд (Москва). - 1923. - 5.07, 7.07 и др.; Правда. - 1923. - 12.08; Нижегородская коммуна. - 1923. - 3.07; Социал-демократ. - 1923. - № 8. - С. 13; Правда. - 1923. - 29.07; Труд. - 1923. - 8.07.

18.  Из истории троцкистской оппозиции в СССР. Листовки 1929 года // История СССР. - (М.), 1991. - № 5. - С. 109-10.

19. Инженерный труд. - 1929. - № 6. - С. 66.

20. 1)  Петроградская правда. - 1923. - 22.07. 2) Известия Временного Рев.олюционного Комитета матросов, красноармейцев и раобчих гор. Кронштадта. - 1921. - 5 и 6.03; Щетинов Ю.А. Сорванный заговор. - М., 1978. - С. 55. 3) Правда. - 1923. - 10.07. 4) СВ. 1924. - № 1. - С. 7-8. 5)  Известия Саратовского Совета рабочих и крестьянских депутатов Губисполкома и Губкома РКП(б). - 1921. - 8.03. 6) Правда. - 1923. - 29.07. 7) Монархия погибла, а антисемитизм остался // Сборник "Неизвестная Россия. ХХ век". Кн. 3. - М., 1993. - С. 344-45. 8) Революционная Россия (Берлин). - 1921. - № 4. - С. 24;  Коммунистический труд. - (М.). - 1921. - 5.03. 9) Мясников Г. Философия убийства, или почему и как я убил Михаила Романова // Сборник "Минувшее". Вып.18. - М.-СПб, 1995. - С. 121-122, 154-55. 10) Красная газета (Ленинград). - 1927. - 10.04.

История профсоюзов, 2016 г.