Очерк истории горнозаводских товариществ - одной из легальных форм профессиональных рабочих объединений в России (1860-е - 1905 годы)

В одной редакции, принимая у меня очерк о раннем российском профдвижении, попросили заменить термин «профессионалист» на «профсоюзник». «Так понятнее читателю», – был комментарий. Между тем, профессионалистами назывались деятели не только профсоюзов, но любых открытых рабочих организаций: касс и обществ взаимопомощи, ремесленных собраний, клубов, кооперативов. Советская историография об этих объединениях предпочитала помалкивать: её задача была – развернуть широкое полотно революционной борьбы рабочего класса против гнёта самодержавия, а не рассусоливать о возможностях, которые открывались в царской России перед легальными обществами¹.

Исключение делалось только для профсоюзов, которыми революционеры интересовались как «боевыми организациями» пролетариата, и которые в огромном числе выросли в эпоху первой Революции. Вот и получилось, что в советской литературе история российского профдвижения начинается лишь с 1905 года, создавая впечатление, что рабочие и служащие, до того серые неорганизованные единоличники, вдруг массами хлынули в профсоюзы – будто там пиво бесплатно давали.

На самом деле профдвижение выросло из пелёнок задолго до Кровавого воскресенья 9 января. За плечами были десятилетия развития, подъёмы и спады. Оно имело десятки тысяч участников в сотнях больших и малых, активных и не совсем активных, удобных и не очень удобных для власти организаций. Проводились съезды, существовали объединения всероссийского масштаба, имелись свои пресса и сторонники в органах местного самоуправления. На арену 1905-го года российское профессиональное движение выходило самостоятельной силой. Одним из слагаемых его были горнозаводские товарищества.

*   *   *

В этом году исполнилось 135 лет легализации профессионального движения горнорабочих. 20 марта (8 марта, по старому стилю) 1861 года Император Александр Второй подписал Указ об освобождении от крепостной зависимости рабочих казённых горных заводов. Одновременно было утверждено Положение² , на основании которого «для упрочения благосостояния и нравственности горнозаводских мастеровых и привязанности их к горному промыслу» товарищества и создавались.

Как правило, при горных заводах рабочие объединялись в общества свободных сельских обывателей. Решение о создании товарищества принималось их общим сходом, и в этом случае членами товарищества становились все постоянные рабочие. Во главе его стоял Попечительный приказ, председатель которого назначался заводоуправлением, а четверо членов – выбирались общим собранием из своей среды на 3 года. Из 2-3-процентных членских взносов, равных им отчислений заводоуправления, из прибыли от выданных ссуд, штрафов с рабочих, пожертвований формировались фонды кассы товарищества. Средства тратились на выдачу ссуд, пожизненные пенсии членам, их вдовам и сиротам, больничные и денежные пособия.

Пенсии составляли от 1 рубля 87 копеек до 72 рублей в год, в зависимости от выслуги лет, а также провиант: холостым по 2 пуда муки, женатым по 4 пуда и на детей по 1 пуду каждому ежемесячно. Членам семей умерших пенсионеров выплаты достигали 21 рубля в год и 2 пудов муки ежемесячно³ . Для сравнения: в 1890-е годы 20 рублей стоила корова, куриные яйца – 3 копейки десяток. И если разбогатеть на выплатах товарищества было невозможно, то пенсионеры жили, во всяком случае, не впроголодь.

Кстати, материальный достаток уральских заводских секретом не был. Врач З.Говорливый ещё в 1870 году писал: «Жёны и дочери мастеровых наряжаются подобно городским мещанкам. Мужчины надевают по праздникам сюртуки и кафтаны из тонкого сукна, носят галстуки, жилеты и брюки»⁴ . То же отмечали И.Котляревский, В.Немирович-Данченко и многие другие бытописатели той эпохи.

Начав возникать с 1862 года (Алагирский завод), горнозаводские товарищества распространились по Уралу, а в 70-е годы появились в Прикамье и Карелии. К 1902 году их было 16 (ещё 4 товарищества к 1896 году исчезли). Общее число членов в них к 1876 году достигло 5,5 тысяч, а еще через 25 лет превысило 10 тысяч человек. Капиталы соответственно составляли 400 тысяч и 1100 тысяч рублей – суммы, по тем временам огромные⁵.

Наряду с кассами при товариществах организовывалась заготовка дров для членов, создавались потребительские лавки. Последние существовали без особых правил, пока 25 апреля/7 мая 1896 года Министерство земледелия и государственных имуществ не утвердило особое о них Положение. Делами лавок заведовали Попечительный приказ (в состав которого входил приказчик лавки) и общее собрание товарищества.

Но самое интересное, что Положением 1861 года на товарищество прямо возлагались обязанности рассматривать все «НЕСОГЛАСИЯ ПО РАБОТАМ», возникающие между администрацией завода и мастеровыми. Это позволяло рабочим открыто обсуждать свои нужды, заявлять протесты на действия начальства и даже распространять листовки вроде той, что летом 1897 года за подписью «товарищи» ходила на Южном Урале. «Потребуем же и теперь, – говорилось в ней, – на всех заводах на первом же общем собрании членов товариществ вырешения нижеследующих вопросов:

1. Проценты за ссуду вместо 5 впредь должны быть не более 3,5 процентов в год. С дворян правительство берёт за ссуду только 3,5 процента. Что же мы-то за грешники, что будем платить из последних крох по 5 процентов.

2. Параграф 7 Положения о вспомогательных кассах нужно изменить следующим образом: «Обязательные двухпроцентные вычеты с членов кассы при оставлении ими работы или службы на заводе по каким бы то ни было причинам и не получившим еще права на пенсию возвращаются им обратно с процентами» (как это уже делается на железных дорогах).

3. В параграфе 7 новых условий написано, что за неисполнение правил и распоряжений управителя [завода] нанявшийся может быть исключён из членов товарищества. Вместо этого, согласно статье 41 Положения 8 марта 1861 года, должно быть сказано так:

«Для исключения мастерового или рабочего нужно, чтобы предосудительное поведение его было и прежде уж заявлено в штрафной книге не менее двух раз по приговорам особо установленного попечительного заводского приказа» […].

6. Если где члены приказа не защищают интересов рабочих-товарищей, то следует вместо них выбрать новых.

Товарищи! Ради самих себя, ради своих жён и детей подумайте, насколько важны поставленные здесь вопросы. И дружнее все вместе идите и боритесь за своё освобождение от новой крепостной зависимости и за лучшее человеческое существование!»⁶

Рабочие в этой листовке выступают не столь памятной нам по учебникам разрозненной серой массой, страдающей от произвола начальства, а как серьёзная организованная сила, способная на компетентный и цивилизованный диалог.

*   *   *

И было так не только в горной отрасли.

На основании правил, утверждённых вскоре за горнозаводским Положением, стали возникать товарищества у рабочих других государственных ведомств. Например, в январе 1866 года полицмейстер Александровского механического завода Николаевской железной дороги (Санкт-Петербург) Г.Городецкий рапортовал, что «бывшие казённые мастеровые […] ныне сельские обыватели, в числе 124 человек, изъявили желание образовать между собою заводское товарищество, представив ко мне при отношении Волостного правления список членам товарищества, просят об утверждении оного.

Донося о сём Департаменту железных дорог, имею честь просить покорнейше:

1) сделать распоряжение об учреждении согласно статье 55 Положения [о заводских людях от 13 июня 1861 года] между упомянутыми заводскими людьми заводского товарищества;

2) войти в соглашение с контрагентом завода о принятии членов товарищества в заводские работы по условиям и договорам, как указано в статье 42 Положения о заводских людях […]»⁷.

Властям было трудно смириться с новым для них явлением: самоорганизацией рабочих. И они осторожничали. В 1865 году рабочие Петровского завода (Забайкалье) возбудили ходатайство об учреждении горнозаводского товарищества у них, для чего они отрядили капитал в 1636 рублей. Кабинет Его Величества прислал горному управлению проект (основного положения о кассах горнозаводских товариществ), предложив рассмотреть его и передать на обсуждение рабочих. Все местные сельские общества отказались от образования товариществ. Только Петровские рабочие в числе 300 человек мирскими приговорами 1868 и 1869 годов подтвердили прежнее ходатайство. В 1870 году здесь было открыто долгожданное товарищество. Не прошло и шести лет…

Но иногда проволочки переходили всякие границы. Г.Тигранов рассказывал такой случай. Мастеровые Зыряновского рудника, Колыванской шлифовальной фабрики и Змеевского завода (Алтай) в 1885 году попросили разрешения открыть товарищество. Ходатайство долго не получало движения. Когда же через 8 лет, прежде чем разрешить этот вопрос, вновь поинтересовались мнением рабочих, последние ответили, что многие из них состарились и не надеются дожить до пенсии, а молодые без участия стариков не могут взять на себя ведение этого дела⁸ .

*   *   *

Там же, где товарищества всё-таки сорганизовывались, с ними приходилось считаться. Так, общее собрание Саткинского горнозаводского товарищества (Южный Урал) 1 мая 1896 года установило 3-процентный членский взнос вопреки протестам начальства (это наполовину увеличивало отчисления завода в кассу товарищества). Стараниями Воткинского товарищества (Прикамье) был упрятан за решетку проворовавшийся председатель Попечительного приказа, ставленник управляющего заводом. В 1899 году начальник Златоустовского горного округа пытался ограничить штат товарищества на Кусинском заводе, где мастеровые стали слишком требовательны. Но особенно показателен пример с товариществом при Златоустовских горных заводах (учреждено в 1866 году), за которое рабочие начали борьбу ещё в 70-е годы 19 века. Расскажем о нём подробней.

Отчаявшись ходатайствовать (в том числе и в Петербург) о создании кассы и утверждении её устава, златоустовцы в мае 1879 года отказались платить членские взносы. Когда же через пару лет было, наконец, утверждено Временное положение о вспомогательных кассах, мастеровые немедленно утвердили Устав своей кассы, узаконивший порядок расходования средств товарищества на пособия членам, которые «остаются в бедственном положении». После долгих усилий членов товарищества в августе 1885 года Государственный департамент сократил рабочим точильного цеха пенсионный стаж с 35 до 12 лет.

С конца 1880-х на заводе полулегально действовал культурнический кружок во главе с молодыми техниками-социалистами В.Рогожниковым и Д.Тютевым. Он пользовался широкой популярностью среди рабочих и явным сочувствием части инженеров. Даже помощник управляющего заводом Н.Евглевский рядом источников называется членом этого кружка. Это любопытное сочетание: рабочая самодеятельность, либеральные настроения служащих и терпимость заводского начальства – дало удивительные результаты.

Просветительская работа кружковцев привела к широкой осведомлённости рабочих об условиях жизни и труда на Западе, что вызвало всё более настойчивые требования введения 8-часового рабочего дня, для златоустовцев символа жизни «как за границей и в Америке». В начале 1890 года стараниями Рогожникова был установлен трёхсменный 8-часовой рабочий день на прокатном стане Нижнего завода. Это новшество неожиданно оказалось экономически выгодным, и к концу века в большинстве цехов и отделов завода работали «как за границей».

В 1892 году появились цеховые рабочие библиотеки. Скоро, по воспоминаниям кружковца П.Авладеева, для заводской библиотеки «было испрошено отдельное помещение в заводском корпусе с выходом на улицу, где она стала принимать широкие размеры». Начальство смотрело на это самовольство сквозь пальцы, даже когда при библиотеке был открыт драматический кружок, ставивший платные представления. И только упорное желание рабочих зарегистрировать Устав библиотеки, чем заинтересовался жандармский офицер, вынудило библиотеку закрыть: по законам того времени, утверждение устава властями должно было предшествовать всей остальной деятельности учредителей. Тогда златоустовцы поставили вопрос о создании всесословной библиотеки при городской управе, что и произошло летом 1896 года.

В 1891-92 годах при заводе работала кустарная артель по производству ножей и вилок. Но эта попытка в духе «кооперативного социализма» оказалась неудачной. Зато в 1895 году А.Тютев и Рогожников прошли в правление местного Общества потребителей, где при поддержке нового управителя А.Шульпе заняли довольно прочные позиции. Тогда же Д.Тютев был избран кассиром горнозаводского товарищества.

Начали кружковцы и подпольную деятельность. Были установлены связи с социалистами Челябинска, Перми, других городов. В 1897 году златоустовский кружок стал одним из центров Уральского рабочего союза, крупнейшей в России социалистической организации, не признававшей разногласий между социал-демократами и народниками. Именно златоустовцы создали первую на Урале подпольную типографию, они же первыми стали регулярно получать транспорты с революционной литературой. Это была довольно сильная и активная подпольная группа, которая, однако, поначалу весьма настороженно отнеслась к активности мастеровых в разгоревшемся летом 1896 года конфликте с заводоуправлением.

Товарищество осталось один на один с начальством. Тем не менее, в июне 1896 года по его протесту заводоуправление вынуждено было отменить распоряжение об удлинении рабочего дня на 1 час и перенесении времени обеда. В сентябре последовал новый протест на попытку ввести условия найма без упоминания, что все недоразумения с администрацией должны разбираться горнозаводским приказом. Когда же заводоуправление отказалось выдавать зарплату, пока рабочие не возьмут расчётных книжек с новыми условиями, они телеграммой пожаловались Министру земледелия и государственных имуществ, в чьём ведении находился завод. Деньги были выданы.

В ноябре приехавший из Екатеринбурга чиновник для особых поручений Горного департамента Коновалов принял от мастеровых 19 требований и обещал передать их министру. Всё это время кружковцы активности не проявляли.

В феврале 1897 года на общих собраниях товарищества разгорелись настоящие баталии. Возмущённые самовольным расходованием приказом «общественных денег» – ссылки на то, что этого требовала администрация, только подлили масла в огонь – рабочие отказались утвердить годовой финансовый отчёт товарищества и потребовали смещения нового председателя приказа Россинского. В долгих прениях начальство так и не ответило на прямой вопрос: могут ли рабочие пользоваться прежними правами. Тогда главному начальнику Уральских горных заводов П.Боклевскому была направлена телеграмма: «Общее собрание членов Златоустовского товарищества покорнейше просит ваше превосходительство разъяснить, могут ли они пользоваться правами, предоставленными положением 8 марта 1861 года». Ответом была грозная депеша с основным смыслом «закрою товарищество» и приезд Боклевского в конце марта. Девять требований из 19-ти были удовлетворены полностью, ещё несколько – частично, угроза существованию товарищества снята. Но рабочим продиктовали новую трактовку параграфа Высочайшего Положения: попечительный приказ рассматривает несогласия между рабочими и администрацией лишь в тех случаях, когда заводоуправление предложит приказу это сделать…

Кружковцы наладили публикацию периодических обзоров ситуации на заводе в омской либеральной газете «Степной край», чем сильно подняли дух рабочих («о нас в газетах пишут!») и привлекли известное внимание независимой прессы. В питерских и екатеринбургских газетах началась даже полемика по вопросу о правах товарищества на третейский суд над отношениями рабочих с администрацией. Горный инженер Троян вполне справедливо, но слишком уж резко заявлял: это «немыслимо, ибо равносильно изъятию заводов, как имущества общегосударственного, из распоряжения представителей казенных интересов и передаче их в ведение и распоряжение самих мастеровых, то есть небольшой сравнительно кучке лиц».

Но рабочие так не считали. Никогда ранее на их права не покушались столь серьёзно. И они стали склоняться к более решительным способам защиты. Стачка прокатчиков 28-29 апреля 1897 года с требованием повышения зарплаты закончилась конфузом. Евглевский упрекал мастеровых в несогласованности, показав, что как раз за день до того был подписан приказ об увеличении им жалованья. Но 2 июля 1897 года всё произошло иначе. По какой-то копеечной претензии те же 70 мастеровых прокатного цеха бросили работу и пожаловались в полицию, что их обсчитывают. Несмотря на немедленное удовлетворение прошения стачка продолжалась: уже с новыми требованиями. Не помогли ни угрозы, ни приезд директора Горного департамента Н.Денисова, Боклевского и начальника Уфимского жандармского управления М.Громыко. Очень скоро администрация узнала, что стачке предшествовал ряд негласных сходок, что «стачечникам оказывается денежная помощь из других цехов, и, кроме того, получено на стачку от членов [горнозаводского товарищества] сто рублей». Более того, всё время стачечники получали муку и денежную помощь через заводскую потребительскую лавку. Забастовка продолжалась до конца августа – упорство, редкое в то время для России. Товарищество осенью отблагодарило прокатчиков, настояв на восстановлении их всех на работе.

В конце концов товарищество было оставлено в покое. Администрация старалась обходить острые углы (об увольнениях, например, управляющий завода запрашивал Попечительный приказ). 8-часовой рабочий день, которым как флагом златоустовцы размахивали все два года, распространили на все основные цеха. Несмотря на то, что окружной суд Златоуста 30 мая 1898 года приговорил всех бастовавших прокатчиков к 2-недельному аресту при полицейском управлении, а в июле был разгромлен кружок во главе с Рогожниковым и А. Тютевым, – это была настоящая победа.⁹

Златоустовское товарищество и позднее выступало в защиту своих членов. Самый крупный пример здесь – события, закончившиеся расстрелом рабочих войсками 13 марта 1903 года. Началось всё полутора месяцами ранее с несогласия членов Попечительного приказа с введением на заводе новых расчетных книжек. Общее собрание товарищества (1500 человек) потребовало отмены книжек, сохранения прежних льгот, разделения суток на 3 рабочие смены и возвращения рабочим права участия в составлении правил внутреннего распорядка. Тогда 10 марта завод закрыли, а уфимский генерал-губернатор Н.М. Богданович предложил переговорить с выборными. Но рабочие депутаты вместо переговоров были посажены под арест. Тут уже десятитысячная толпа двинулась к дому Богдановича, который специально приехал в Златоуст, вырвала у него обещание освободить арестованных товарищей, но категорически отказалась выпустить губернатора в город. Потом были пули, десятки убитых и раненых…¹⁰

Весть о страшной трагедии облетела Россию. Рабочие везде говорили: «Были дураками, поверили начальству, пришли с голыми руками». 6 мая слесарь уфимских железнодорожных мастерских эсер Е. Дулебов убил Богдановича и скрылся. А через пару лет попечительный приказ уже выдавал средства на вооружение членов товарищества для защиты от полиции и войск¹¹ . Официозная «История рабочего класса СССР» подытоживала: «своими кровавыми действиями царские власти сами толкали рабочих на путь революционной борьбы»¹².

Так, да не так. Расширявшееся рабочее законодательство в России, шаг за шагом улучшавшее положение пролетариата в целом, неизбежно лишало определённых льгот некоторые группы мастеровых (именно это и произошло в Златоусте в 1903-м). Опыта же мирного разрешения возникающих при этом конфликтов у властей не хватало. Опыта этого не хватало и в странах Запада, где в конце прошлого века рабочие протесты также нередко заливались кровью. Достаточно вспомнить расстрелы американских металлистов (3-4 мая 1886 года) и железнодорожников (1887 год), шахтёров Рура (1889 год) и Чехии (апрель 1892 года) или рабочих Барселоны (февраль 1904 года). Так что дело не в узких рамках монархии. Рос новый класс, и когда при этом всем становилось тесно, то приходилось работать локтями.

*   *   *

Даже из этого фрагментарного очерка видно, как заводские товарищества накапливали интересный опыт легальной деятельности при абсолютной монархии. Видимо, они были удобной формой профессиональных организаций, способной удовлетворить нужды рабочих. Недаром профсоюзы в горной отрасли в Прикамье после Революции 1905 года упорно настаивали на легальности, а на Урале обладали ничтожным влиянием и расширились только в 1917 году, когда легальным стало всё. Многолетняя же привычка к достаточно независимой профессиональной активности, от которой большевики после прихода к власти принялись отучать пролетариат, послужила одной из причин вооруженной борьбы уральских и прикамских рабочих против Советской власти.

В.Большаков

 (Опубликовано в 1996 году)